голову в звёзды вскинул.
Ночь, словно дочь саванны,
кожей чернея голой,
щиплет с гусей тумана
перья в пустой просёлок.
В мокром пере по пояс
ивы блестят перстами.
Жуть распускает пояс
злобы, шурша кустами.
Мальчик идёт просёлком
в каплях морозной ртути,
в щёки впились иголки
злого дыханья Жути.
Что тебя гонит, мальчик,
сквозь эти своры страха?
Грусти по дому зайчик?
Дней интернатских плаха?..
Свет занебесный тонок,
впутан он в звёздный кремний.
Кто тебя ждёт, дитёнок,
в глохлой твоей деревне?
Ночь, словно дочь саванны,
кожей чернея голой,
щиплет с гусей тумана
перья в пустой просёлок.
Мальчик идёт просёлком
в каплях морозной ртути;
словно глазищи волка,
в ивах глазищи Жути.
Над запустевшей Русью
ветер читает святцы…
Мальчику Бог попустит,
даст через Жуть продраться.
Грусти родной истома,
дней интернатских плахи…
Мальчик дойдёт до дома,
мальчик убьёт все страхи!
***
В хмелю труда, в заботах праздной скуки,
В изломах дней и в косности ночей
Всё вспоминает косы, плечи, руки,
Всё воскрешает даль её очей.
Та даль была синя, как даль июля
За многоцветной тканью луговой,
Когда шмелей оранжевые пули
На взлёте дня поют над головой.
Ни тени зла, ни облачка раздора,
Ни в перехлёст полынного куста
Не притемняло царственного взора,
В нём жизнь цвела иконна и чиста.
Он был снесён, как вихрем, по Отчизне
Прочь от неё в бурьян и лопухи,
А лишь она могла изгнать из жизни
Его души лукавства и грехи.
ТЕНЬ
Октябрьский полдень прозрачен и чист,
В небе самолёт дымит колею.
Срывается с ветки берёзы лист
И медленно падает в тень свою.
Весёлой бабочкой лёг на тень,
Что вжалась в песок у сухого пня;
До снега с листом будут ночь и день,
А тень уже не увидит дня.
Пусть ветер сумеет листок сволочь
То вправо, то влево от комля пня,
Для тени настала вечная ночь
Под тем, кто ей был и творец, и родня…
А он, что в душе всё твердит мне «ты»,
И я, говорящий то же в ответ,
Мы – тень и лист на ветру суеты,
Где и ветка жизни, и неба свет.
Но иных законов над нами сень,
Которую не отодвинешь прочь:
Умру, с друзьями останется тень,
А я под ней сразу лягу в ночь.
Пересаженные цветы
Кейседин АЛИЕВ.
Мы все – родня, как зерна для посева
Перевод с лезгинского Евгения Чеканова
***
Всё то, что началось, окончится когда-то.
Развалины гробниц гласят о том щербато.
Так есть ли у всего начало и конец?
Ученые в ответ смолкают виновато.
***
Как ни ряди, а наша жизнь – короткая игра.
Чем ближе срок, тем мир темней. И вот уж в гроб пора.
Но и тогда на все куски рты разеваем мы:
И аппетит у нас хорош, и манят повара!
***
Растенье рвется к солнцу,
Покуда не увянет.
Того, кто заблудился,
К огням далеким тянет.
И мать летит к ребенку
На крик, что душу ранит.
И реки вперегонку
С гор мчатся – море манит!
Бег, бег!.. Дай нам вернуться
В привычное забвенье!
Коль не к чему тянуться,
Тогда бежать – мученье.
***
И ангел есть, и черт… Не оттого ли
У многих на Земле двоятся роли?
Желают быть и другом каравана,
И тех воров, что поджидают в поле.
***
Когда б язык наш не хулил, а нес хвалу,
Не знали б мы скорбей в земном углу.
Счетов за блага и грехи не ждали б долго,
При жизни получая их к столу.
***
Сколь ни тошна нам смерть с ее скорбями,
Ее не предпочтем ли мы бессмертью?
Не лучше ль быть тут вечными гостями
И дань платить земному круговертью?
Коль перестанем Землю покидать мы,
То вечными предстанем перед Богом.
Но где мудрец, который скажет твердо,
Что станем мы честней и благородней?
***
Помочь отчизне хочешь ты душою всею,
Согласья в людях ищешь ты душою всею.
Но вот опять встречаешь ты людскую низость
И плачешь горестно опять душою всею.
***
Снова сетуешь? Скажи-ка, много ль проку в том?
Были сетованья прежде, будут и потом.