Все покорно склонили головы, сгорбившись под весом унизительных табличек, которые ван вынудил носить всех без исключения чиновников. Они всегда висели у них на шее и гласили:

РОТ – ЭТО ДВЕРЬ, ПРОПУСКАЮЩАЯ БЕДУ.

ЯЗЫК – ЭТО МЕЧ, ОТРУБАЮЩИЙ ГОЛОВУ.

ТЕЛО БУДЕТ В ПОКОЕ,

ПОКУДА СОМКНУТЫ ГУБЫ

И СПРЯТАН ЯЗЫК ГЛУБОКО.

Ван развёл руки в стороны, и шёлковые рукава раздулись на лёгком ветру.

– Братья мои! – воскликнул он, оборачиваясь к всадникам, и в его здоровом глазу блеснула задорная искорка. – Я в превосходном настроении! Развлечёмся игрой, что скажете?

Тэхён стиснул поводья, собираясь с духом.

– Приготовьте луки и стрелы, – объявил Ёнсан-гун, и на его лице появился хищный оскал. – Любой, кто вернётся к закату без добычи, будет казнён. Да начнётся охота!

Рваные облака плыли по синему небу, и тростниковое поле звенело вокруг меня, застывшей среди стеблей. Я смотрела на мёртвое тело, прикрывая нос рукавом. Сложно сказать, сколько ему было лет: пятьдесят или пятнадцать – так сильно осунулось лицо. Кожа натянулась на костях от изнуряющего голода, чёрные космы ниспадали на плечи.

Я огляделась, гадая, сколько у меня времени. Хорошо бы Вонсик как можно дольше говорил со старейшиной. Я отломала стебель тростника и убрала им волосы с лица жертвы. Причина смерти была ясна: ему перерезали горло. Как и у предыдущих жертв, на груди лежал красный цветок; на одеждах убийца вывел грозное послание кровью:

Горький запах смерти наполнил горячий воздух. Я едва могла дышать и немедленно ушла бы, если бы не твёрдое намерение помочь сестре любым способом. Даже если для этого придётся самой отыскать убийцу.

– Как же мне его найти? – прошептала я себе под нос.

Я сложила стебель тростника вдвое, для прочности, и раздвинула им полы халата на жертве. В левом кулаке у мертвеца было что-то зажато. Между пальцами проглядывал жёлтый блеск. Я отложила походный мешок и поморщилась, потянувшись к трупу. Замерла на мгновение, но всё же собралась с духом и разогнула пальцы один за другим. На мою ладонь выкатились две бусины.

Красная и жёлтая.

Я рассмотрела их поближе. Восковые, гладкие, обе с отверстием посередине. Вдруг за спиной послышались шаги, и я спрятала красную бусину под одежду, чтобы позже изучить её внимательнее. Выпасть она не могла – в дорогу я особенно туго затянула нагрудную повязку.

– Следователи будут недовольны, когда узнают, что старейшина передвинул тело…

Хозяйка гостиницы и охранник шли по тростниковому полю. Увидев меня за высокими стеблями, они умолкли.

Подойдя ближе, Вонсик спросил:

– Как ты здесь оказалась?

– Услышала, куда идти, – ответила я, расправляя плечи.

– А… зачем ты здесь?

– Затем, что я этого хочу.

Он пристально на меня посмотрел, и с его губ слетел тяжёлый вздох.

– В наши дни молодое поколение совсем позабыло о такой добродетели, как уважение к старшим.

– Да ладно вам, – сказала Юль, подталкивая дядю локтем. – Говорите, как старик, хотя вам всего сорок.

Вонсик посмотрел на нас, как на непослушных детей.

– Не время обсуждать мой возраст. Ведите себя тихо, вы обе, и ничего не трогайте.

Я невольно коснулась нагрудной повязки, под которой лежала красная бусина.

– Скажите, а вы почему здесь? Сотрудничаете со следователями?

Он ничего не ответил, но Юль прошептала мне на ухо:

– Дядя работал в Ыйгымбу, вёл дела о государственной измене.

Кровь застыла у меня в жилах. Так называлось Ведомство справедливости и законов, по решению которого казнили моих родителей.