– Проклятье, – прошипела я.

Из кладовой выбежала хозяйка. Мои пальцы крепче сжали камень.

– Кто там? – крикнула она, и свет её фонаря упал на меня. – Ты! А я думала: куда ты пропала?

Юль смотрела на меня большими глазами, и под её напряжённым взглядом я выронила камень на землю.

– Мне… – Мой голос дрогнул. Я была ещё под впечатлением от увиденного за ширмой. – Мне нужна комната.

– И лекарь, судя по всему. Ты вся в крови!

Она бережно взяла меня за локоть и повела к главному зданию – длинному, с соломенной крышей и рядом дверей. Хозяйка открыла самую крайнюю и помогла мне устроиться в небольшой, аккуратной комнатке. Положила на пол матрас с одеялом, зажгла свечу.

– Надо передать Вонсику, что ты в порядке. Он пошёл тебя искать, – объяснила Юль. – Что с тобой произошло?

– Несчастный случай в лесу. Я могу сама о себе позаботиться…

– Знаю, твоя жизнь – «не моё дело». Даже если ты истекаешь кровью.

– Я не истекаю кровью…

– Вот что: пока ты в моей гостинице, твоё здоровье – очень даже моё дело. Все постояльцы для меня как семья. Жди здесь. Я сейчас вернусь.

Я потёрла виски. Эта загадочная хозяйка, которая постоянно улыбалась и хранила в кладовой оружие, вызывала у меня головную боль.

Юль вернулась с бинтами и двумя мисками – с солёной водой и лекарственным раствором.

– Когда держишь гостиницу, приходится учиться обрабатывать раны, – рассказывала она, выкладывая всё передо мной. – У нас в деревне нет ни лекаря, ни знахарок.

Юль сходила за чаем для меня, и я неохотно его приняла.

– Так вот, – продолжила она, – к постояльцам я отношусь, как к родне, если они платят, конечно…

Я тут же отставила чай и потянулась за походным мешком. Рука нащупала лишь пустоту. Где же я его оставила?..

Юль помогла мне снять чогори и стала промывать глубокую царапину солёной водой. Меня словно пронзило молнией, и я инстинктивно дёрнулась.

– Больно! – воскликнула я, прикрывая зудящее плечо ладонью.

– Я должна его обработать, – ответила Юль ласковым, но твёрдым голосом. – Иначе в кровь может попасть зараза. Как ты поможешь сестре, если умрёшь от воспаления?

Я стиснула зубы и нехотя отняла руку от плеча, позволяя ей очистить рану.

– Как тебя зовут?

– Меня…

Я осеклась, не желая называть настоящее имя, данное мне при рождении, известное следователям и чиновникам: Хван Поён. А к тому, что значится в моём поддельном документе, я не привыкла и могла на него не отозваться, что вызвало бы подозрения.

– Меня зовут Исыль, – наконец сказала я.

Маме никогда не нравилось имя «Поён», но его выбрал папин отец, и ей пришлось подчиниться. После моего рождения даже папа согласился, что имя мне не подходит. Родителям почему-то казалось, что я похожа на каплю росы, и так меня и стали называть в семье – Исыль. Это прозвище осталось со мной на всю жизнь.

Вспомнив о походном мешке, пропавшем в лесу, я вытерла холодный пот со лба и сцепила пальцы.

– Мне нечем вам заплатить. Всё, что у меня было, потерялось из-за того несчастного случая, – прошептала я, опустив взгляд.

В комнате повисла тишина. Хозяйка молча обматывала моё плечо бинтом, но я не сомневалась, что сейчас меня выставят на улицу. Само собой. Никому нельзя доверять. Нигде нет полной безопасности.

– Мне нужна хоть какая-то оплата, – сказала хозяйка.

Я похолодела.

– У меня ничего нет…

– Очень даже есть,– возразила Юль, помогая мне снова надеть чогори, и спокойно объяснила: – Если согласишься работать на меня, можешь оставаться в гостинице, пока не найдёшь сестру.

Моё сердце сжалось.

– Вы позволите мне остаться? Правда?

– В тяжёлые времена чужая мать, чужое дитя и чужая сестра – всё равно что свои, и каждая незнакомка в нужде – близкая подруга,– рассуждала Юль, завязывая ленты моего