Лорд Кор заканчивал приготовления к эфиру, куда собирался запустить запись уже готового обращения – он тоже осознавал риск и был готов к помехам и даже нападению. Леди Шиаз, как единственная на данный момент леди в доме, сервировала стол в большой гостиной. Обстановка в доме кинтанианского лорда была почти спартанской: роскошные прозрачные стены с фантастическими пейзажами, обрамлённые, словно картины рамами, гирляндами пышной зелени, обязательной для закрытых помещений космоса и неприветливых планет; блестящие гладкие полы, минимум мебели, высокие потолки, нежные переливы красок на ширмах и экранах, и пустота, и странная тишина кинтанианского жилища, где тихо шепчет вода в фонтанчиках и увлажнителях – этот звук был всего лишь частью тишины; почти не воспринимаемый слухом, он придавал тишине какую-то особенную, жемчужную хрупкость. Сами кинтаниане у себя дома ходили бесшумно и разговаривали вполголоса, это была оборотная сторона мутации, давшей им столько преимуществ, но и сильно осложняющая им жизнь среди остальных представителей человечества, шумных, плохо и мало слышащих, скудно видящих и дурно чувствующих.

Странно, но эти мысли, об остальных представителях человечества и их малых возможностях, не оставляли леди Шиаз сегодня ни на минуту с того момента, как она увидела Кайла Ивайра. Она была леди, но, прежде всего – женщина, а офт, выращенный Вэйхэ Шитахой, обладал загадочным и мощным обаянием для женщин всех миров. Ей никогда не приходило в голову прежде, как, оказывается, это волнительно: смотреть, как ямочка меж ключицами красивого мужчины то становится глубже, то пропадает, когда он говорит. И какие красивые у мероканцев зубы, крупные, с удлиненными клыками, но не настолько удлиненными, чтобы уродовать их, а ровно настолько, чтобы в сочетании с чувственными губами…

Тряхнув головой, леди Шиаз прогнала эти грешные и опасные мысли. Мать лорда Оша была её подругой, и она прекрасно помнила, как та страдала, молча, но ужасно, когда супруг её остался с мероканкой. Но если ему так же приятно было слышать голос той женщины, как приятно было сегодня…

Снова отогнав наваждение, правда, не без некоторого сожаления, леди Шиаз оставила своё занятие и подошла к стене, любуясь синими, фиолетовыми, розовыми и голубыми изломами скал: каждая гора была своего цвета, и, заходя одна за другую, они создавали потрясающе красивый, странный, немного искусственный рисунок. У их подножий сгущался туман, вначале чуть белёсый, как вуаль, с лёгкими оттенками всех перечисленных цветов, затем почти белый, и внезапно чернеющий там, где начиналась смертельная и загадочная бездна, куда никогда не проникал свет Ларсии.

Мероканец с тёмно-синими волосами, двигающийся совершенно бесшумно, на миг остановился за её спиной, глянул сквозь ветки домашнего деревца с глянцевыми листьями и мелкими белыми звёздчатыми цветами, и двинулся дальше. Его первой целью была не она. Несмотря на свой изощрённый слух, леди Шиаз его не услышала. Ей было неуютно, она слегка поёжилась под этим мимолётным взглядом, ощутив его, как прикосновение сквозняка, но и только.

Ив и Анна в этот момент были уже в Меларе, неподалёку от виллы Вера. Обилие наземного, воздушного и водного транспорта у причала Мелары и на площадке у границы пешей зоны свидетельствовало о том, что вся Кровь Вера уже здесь. По аккуратной узкой, всего метра полтора в ширину, дорожке Ив и Анна, взявшись за руки, вошли на территорию виллы. Широкие застеклённые двери были распахнуты, с крыши доносились голоса – по кортианскому обычаю, в жару мероканцы теперь тоже проводили время на крышах. Ив, хоть и волновался, отметил, что даже архитектура изменилась: крыши стали более плоскими, просторными, с высокими парапетами и навесами. Возбуждённо стрекотали гленки, толкаясь и перепархивая с места на место в кустах – человеческое напряжение передавалось им в полной мере. Когда Ив и Анна вошли в двери и вместе с Ва поднялись на крышу, люди замолчали, а гленки, напротив, возбуждённо загудели, выдавая общую эмоцию. Анна вполне поняла, что имела в виду Асте, когда говорила о невозможности совершить преступление на Корте. Конечно, это были не те мысли, которые должны были бы волновать их сейчас; но, поднимаясь наверх и стоя перед парой сотен Волков, Анна почему-то думала именно о гленках и преступлениях.