Сейчас, когда в Нижний мир верил едва ли один человек из десяти, а слово «демоны» превратились в ругательство, жриц уважали скорее по традиции, а император Рагара едва терпел, лишив всех привилегий. Но убийства в храмах всё ж таки пока не случались.

– Вас госпожа Айшет просила зайти, – спохватился Миран.

Я последний раз взглянула на неподвижно лежащего мага.

Жрица должна быть выше бессмысленных войн.

– Полюбуйся, – Айшет протянула мне новостной листок.

Тонкая серая бумага противно пахла, к тому же печальный опыт предупреждал, что жирная дешёвая краска пачкает руки. Взяла осторожно, двумя пальцами. Кричащий заголовок бросался в глаза:

«Справедливость восстановлена».

Чуть помельче шли подробности. Император Негáр объявил культ Предвечной (да, да, именно так и было написано – не вера, а культ!) бесполезным, более того – вредным для Рагара и Аргэра. «Жрицы веками обманывали людей, выдавая магию за чудеса. Толпа праздных жадных белоручек наживалась на подношениях, владела плодородными землями и несметными богатствами. Этой пагубной практике положен конец. Больше никакой лжи! Пусть бездельницы сами добывают себе хлеб, нечего потакать их желаниям благоденствовать за счёт других».

– Вот так. – Главная жрица храма посмотрела на свои маленькие огрубевшие руки, все в занозах и мелких царапинках от возни в саду, обвела придирчивым взглядом строгую, чтобы не сказать скудную обстановку комнаты. – Мы с тобой теперь белоручки, Карен.

– Как будто раньше мы полностью жили на пожертвования. – Я брезгливо швырнула листок на стол. – Может, в столице храм и держится благодаря милостыне, за пределами Áнгры жрицы давно кормят себя сами. Негару осталось обложить нас налогами, чтобы окончательно уравнять с остальными подданными. За три года император убедился, что может притеснять нас безнаказанно. Благодать Предвечной – не та сила, что способна ответить злом на зло.

Айшет взволнованно прошлась по комнате, затем села, за неимением стула, прямо на кровать.

– Карен, но откуда такая ненависть?! Мы же не противостоим Негару! Не лезем в его реформы, не призываем к бунту, покорно провожаем погибших в войне!

– Жрицы созданы для борьбы с демонами, – горько улыбнулась я. – Кто и когда последний раз видел в Аргэре демонов? По мнению Негара мы бесполезны, а уничтожать тела можно и с помощью магии.

– Думаешь, однажды он повелит закрыть храмы?! – ужаснулась Айшет.

– А ради чего, по-твоему, он воюет? – Наивность раздражала. – Утешает лишь то, что наступит день, когда Негару тоже потребуется проводница на Небеса. Посмотрим тогда, кто из жриц согласится ей стать! Я, например, ни за что бы на это не пошла!

– Такие рассуждения недопустимы, – укорила меня Айшет. – Ты служишь Предвечной, ты дала клятву провожать любого человека, созданного Праматерью.

– Насильника, убийцу, палача…

– Любого, Карен! – с нажимом повторила главная жрица храма. – Судить дано Предвечной, не тебе. Твой долг – помочь ему избежать участи демона в Нижнем мире.

Я упрямо промолчала.

– Ругаю тебя, а сама когда-то думала точно так же, – погрустнела Айшет. – Наверно, каждая жрица должна пройти положенный путь сомнений и разочарований… Как твой подопечный?

– Через день-два придёт в себя. Не зная его уровня, нельзя угадать, как скоро восстановятся энергопотоки. Нужно наблюдать. Магическое выгорание – вещь коварная: не говоря уже о том, что маг в таком состоянии крайне уязвим, без посторонней помощи можно остаться без магии навсегда.

Айшет внимательно слушала.

– Скажи, Карен… твой прежний опыт часто помогает тебе?

– Случается. Это как протез: в какой-то момент понимаешь, что без него было бы хуже. Семь лет – достаточный срок, чтобы смириться.