Но прошло время, империя была развалена и уничтожена, и четко работавшая система комитета дала сбой: цели размыты, ценности заменены, а все идеи сведены в одну – будь успешным, т. е. будь богатым, а будешь богатым – будешь счастливым и т. д. Молодежь, не нюхавшая пороху и, соответственно, не имевшая сильного идеологического стержня, с легкостью приняла новые правила игры, бесхребетные стариканы тоже восприняли их на ура, и только небольшая часть правильно обученных и воспитанных в лучших советских традициях специалистов не могла смириться с таким положением вещей, но при этом ввиду своей инертности и неспособности на самостоятельные действия стала бездумно исполнять приказы приспособленцев и проходимцев, добравшихся к власти, и с маниакальным нетерпением ожидать наступления желанной пенсии. Теперь спецслужбами стали руководить либо «профессиональные» революционеры, либо гомосексуалисты-любители, чье лобби в парламентах постсоветских республик стало набирать силу: то им гей-парад подавай, то узаконь однополые браки. Отныне назначения на должности стали проходить не на основании принципа профессиональной пригодности, а на основании партийной принадлежности: не важно, какой ты специалист, а важно интересы какой политической силы поддерживаешь. Ну или, на худой конец, с кем спишь. Такая вот петрушка вышла с этими, так сказать, органами внутренней и государственной безопасности. Я уже молчу о налоговой милиции – вымогатели в погонах. Ну, да об этом в другой раз.»

Спустя пару часов Соломонович доложил генералу из контрразведки о своих подозрениях, и уже через полчаса добрый десяток сотрудников «уважаемого» ведомства активно занимался сбором информации об отце Андрея.

Прошло дней десять, прежде чем наши влюбленные герои встретились вновь. На этот раз, впрочем, как и в предыдущий, инициативу на себя взяла Татьяна. Попросив телефон Андрея у Дмитрия, она не задумываясь набрала полученный номер:

– Привет тебе, неадекватный знакомец.

– И тебя туда же.

– Ну?

– И?

– Ну, скажи что-нибудь.

– Что-нибудь.

– А ты, как я погляжу, не особо-то и разговорчивый… Не молчи. Говори же…

– Ты позвонила, ты и говори.

– Хорошо. Вернее, плохо. Я сейчас поступаю, как плохая девочка… Во-первых, звоню первой…

– А во-вторых, не знаешь о чем говорить дальше.

– Ну, где-то так. И еще чувствую, что поступаю, как последняя дура.

– Попробуй поступать, как первая умница.

– Для этого я должна сидеть и ждать твоего звонка, но, как я поняла, ждать мне придется очень долго…

– Я скажу больше: у тебя есть шанс вообще не дождаться. Ты не давала мне свой мобильный.

Оба рассмеялись.

– Я так понимаю, что сударыня имеют свободное время и не имеют, куда его потратить.

– Угу… – ответила Татьяна.

– Тогда через час в центре возле фонтана.

– Возле которого?

– А что – у вас в столице он не один?

– Я знаю несколько десятков, – улыбнулась Татьяна.

– Упс… Тогда возле того, который недалеко от спортклуба.

– Хорошо. А куда поедем?

– Зачем обязательно куда-то ехать? Просто пойдем, погуляем.

– Я не люблю гулять втроем.

– Я думал, мы будем вдвоем.

– Ну, в общем-то вдвоем, и охранник.

– Ты сама дорогу не найдешь?

– Да я-то найду, но Иезуит запрещает. Он большая шишка, а я дочь большой шишки и посему должна жить по установленным им правилам. Правила таковы: где бы и с кем я ни гуляла, рядом всегда охранник, или два охранника. А вот если я в ресторане, то охранник может ждать меня в машине и не дышать в спину. Хотя из этого правила тоже есть исключения: если охранник из автомобиля не может видеть оба выхода из ресторана, то он находится внутри. Так что я заложница своего высокопоставленного папаши.