– На самом деле, – задумчиво повторил принц Мак, остановился и, крутанувшись на месте, пошёл в обратном направлении, продолжая размышлять. Проходя за спиной родителя он, вполне разумно предположил:

– Или… это снова может быть особенная правда.

Его величество усмехнулся догадке сына, но на этот раз правда была самой что ни на есть настоящей. На некоторое время воцарилась тишина, нарушаемая лишь неспешными шагами принца. Мак всё никак не мог поверить в услышанное и немудрено, эта история слишком сильно отличалась от всех предыдущих. В этой правде напрочь отсутствовала доблесть и героизм, всё было доверху набито глупостью, алчностью, невинно убиенными, компромиссами и сожалением, всем тем, чего отец принцу всю жизнь велел сторониться…

Меч в центре зала окружало широкое кольцо железных колонн, отлитых из оружия, собранного в некрополе и на Драконовом поле, в Герсе, разрушенных крепостях и на прочих полях сражений. Эти колонны тоже символ, говорят, что они символизируют вечную память и мужество, но принц Мак уже понимал, что они символизируют глупость.

– Значит… ты хочешь сказать, что моя мать… что она… что она была ведьмой?! Ты ведь говорил, что она была прекрасна, что она спасала людей, что она целительница! Ты… ты приводил мне этих людей, что рассказывали, как мать спасла их…

– Это правда! Я ещё раз повторяю! Я не врал тебе, Мак. Правда. Я любил, безумно любил твою мать, она исцеляла людей… и да, она была ведьмой, страшной злой колдуньей, а я был её ручным королём. Мы любили друг друга, проигрывали войну и готовы были уничтожить весь мир ради нашей безумной любви… всё очень непросто…

Железные колонны по верхнему краю опоясывало резное перекрытие из белого камня. Беседующих окутывал полумрак, света было так мало, что его едва хватало, чтобы видеть куда ступать. Тут и не должно быть светло, это место, где молчат, а не говорят, где вспоминают, а не смотрят, но что не позволено прочим, дозволено королю.

– Значит… значит мама не умерла при родах? Её и правда убили? Моей матери-ведьме отрезали голову на твоих глазах? Олин… не может быть… а… а дедушка с бабушкой?

– Всё так, как я тебе всегда говорил, их убили разбойники. Разве что, думаю, встретились эти негодяи с моими родителями не случайно, а с помощью твоей матери. Аврелия умела убирать препятствия на пути, но доказательств у меня нет.

Принц Мак, молча, продолжал расхаживать вокруг пьедестала с мечом Императора, потому как он злился, был огорчён, разочарован и обижен. До этого разговора с отцом он слышал о всяком, творившемся в прошлом, но всегда верил лишь словам короля. Принцу казалось, что отец его предал, что его предал весь мир.

Наследником короны Харлена овладела слабость, он вдруг почувствовал себя маленьким и слабым. Его величеству не нужно было видеть сына, чтобы знать, что происходит в его душе.

– Это королевство, всё это… твоя мать создала ради тебя. Я помню тот разговор, когда мы с ней впервые заговорили о королевстве… она попросила меня… она сказала: «Подари своему сыну корону». И я знаю, она тогда говорила честно, это не было колдовством, и я пообещал ей, что получу корону, раде неё… ради тебя…

Странно, но Маку вдруг стало легче от услышанного, будто он сбросил с плеч тяжёлый меховой плащ. Отец всегда умел найти нужные слова, вложить их в самое сердце.

«Может я слишком требователен?! Может быть Мак уже готов занять моё место?» – подумал его величество, борясь с очередным, накатившим приступом. Король задумался над внезапной, мыслью: «Может быть я слишком строг?!»

– Она… она… – пытался выдавить слова из себя принц, отец ответил, не дожидаясь, пока вопрос будет задан: