– Давай ему ночной горшок на видное место поставим, вдруг не промахнется, меньше потом убирать.

– А ну, цыц, курицы! – гаркнул я. Ага, прямо так и прикрикнул… засипел на пороге слышимости, видать горло пересохло.

– Чего-то сипит не по-нашему.

– Колдует небось, может сбежим?

– Не, хуже будет. Стой, раз приказано.

Ого, да тут дисциплина как в армии, это я люблю! В том смысле люблю, когда бойцы дисциплинированные у меня в подчинении, а не когда меня строят. А как же мне по-ихнему говорить, когда я языка не знаю. Стопэ, знаю я язык, понимаю как минимум. Тут или баг в прошивке, или надо галочку в нужном месте поставить, чтоб на их языке говорить. О! Повторю за девкой той фразочку, хорошо же зайдет. Только надо постараться, чтоб услышали:

– Стой, раз приказано! Не то хуже будет! – о, вроде получилось. Во всяком случае, сам себя я услышал.

– Да, молодой господин. Как прикажете, молодой господин. – общение задалось. С трудом водружаю себя в сидячее положение, благо сразу несколько рук помогают мне занять вертикальное положение, частично вертикальное.

– Отлейте, господин, вот ваза. Зараз полегчает, столько терпеть не можно!

Ну раз просят, уважу. Тем более, что терпежу уже нет, а шибко стесняться кого-то я давно бросил, в жизни всякое бывало, есть вещи и пострашнее справляющих нужду людей. Очень кстати оказалось, что из одежды на мне только длинная рубаха сорочка и никаких трусов или подштанников – ни сил, ни времени разбираться с исподним. Опорожнялся я стоя, подпертый с двух сторон крепкими девичьими телами. Судя по старанию, ежели бы случилась нужда, они бы и целиться мне помогли – уважаю такой подход! Взялась за тело – делай всё смело! Всё, мой подвиг был совершен, сил на следующий уже не было. Как старик грузно опустился на кровать. Хотя с чего грузно-то? По моим ощущениям и внешнему виду и семидесяти килограмм не было в этом теле. Рост был, то есть костяк нормальный, а с мясом напряженка. Девки, что поддерживали и сажали меня чуть из-под мышек выглядывают. Ну ладно, это они согнулись, и всё равно я на полголовы выше.

– Так, девицы-красавицы, дайте теперь воды напиться, а то вся только что вышла, какая в теле была – ага, галочка в транслитераторе не слетела, одна кинулась воду в кубок наливать из кувшина. Что характерно, кувшин глиняный простенький, а вот кубок уже металлический, как бы не серебро. Ох блин, тяжелый какой – точно серебро, а не олово. Показатель, однако. И пара служанок показатель, и серебряная посуда в ежедневном обиходе. Сиди, Жора, примечай детальки, пока сил ни на что другое нет, выстраивай картину мира.

И снова головокружение, поторопился я с командой себе «сиди, Жора», лучше полежу. А там, того гляди, еще какие массивы информации подгрузятся из мозга того тела, в которое я попал. Не языком единым жив человек в обществе.

Второе моё восстание случилось уже ночью. Лампадка в углу перед каким-то неидентифицируемым изображением еле светила, не разгоняя мрак и не давая разглядеть помещение. Судя по звуку, из служанок на полу около моей кровати посапывала только Далька, Снежке я сам еще до болезни запрещал ночевать близ меня, храпит громко. Не понял! Откуда такие познания в повадках местных служанок? И имена тебе, и привычки… Получается я не зря не стал пороть горячку с попытками общения и хождения. Вот что сон животворящий делает! Нащупал на столике в изголовье кубок, он оказался пустой, тотчас запулил его на звук. Опять же по звуку понял, что попал точно в цель. Во-первых звук падения получился глухой, а во-вторых, вскрик служанки не дал заподозрить себя в неэффективности произведенной операции.