– Кому хуже?

– Всей Мерсалии. Даже версия появилась – не враги ли королевства через кого-то в вашей свите действуют. Уж больно красиво всё выходит. Как говорили древние – ищи кому выгодно.

– Древние много чего наговорили. Хотя да, если такое предположение сделать, многое становится понятным. Но ты вообще безбрежно нагл!

– Я могу закончить сеанс честности, если вас это так напрягает.

– Нет уж. Как договорились. Кстати, был у меня при дворе такой честный.

– Дайте угадаю сам. Шут?

– Угадал. Или знал? Помер только рано.

– Так помогли небось, ваше величество.

– Ну может и так, я не вдавался в подробности. Ты не переводи на другую тему. И наливать не забывай, а то совсем обленился. Что с тобой будет, когда вырастешь? А настойку твою мы сейчас распорядимся доставить. Эй, кто-нибудь там! Найти слуг дер Приста, бочонок сюда тащить, слуг не надо.

В таком вот откровенном ключе наша встреча и продолжалась. Сначала просто выпивали, потом начали говорить тосты, когда вместо кувшина на столе оказался наш фирменный бочонок, меня окончательно отпустило. До здравиц в честь вождя мировой революции не дошло, но что-то петь я пытался. Кажется, это была политически нейтральная «Стюардесса по имени Жанна». Даже не скажу, на каком языке я её пел. И вообще концовка переговоров по ощущениям была какой-то смазанной, во всяком случае, на следующий день я не смог вспомнить, чем закончились переговоры.

Проснулся я в своей кровати и почему-то под присмотром Жана и Делии. Оказывается, среди ночи я неоднократно срывался в какую-то школу к каким-то курсантам, которые меня очень ждут, мол мне их надо учить летать. Явный бред, с настойкой надо на будущее аккуратнее. А то не уследят за мной, так реально куда-нибудь убегу. А то еще и летать кого-нибудь научу на свою голову. Это хорошо здесь, тут дом двухэтажный, а если в нашем замке начну обучение? Хм, со стены, на дельтаплане… это мысль! А если еще и воздушник в учениках будет приличный, то может даже выживет. Вот только почему так думать тяжело?

– Жан, мне вчера голову отрубили?

– Нет, Жорж, как можно! Оставили на плечах.

– Только не кричи. Иди до короля и потребуй, чтоб отрубили немедленно. Мол я настаиваю, ждать нет никаких сил.

– Что, ваша милость, так голова болит? Может лучше лекаря позвать? Ведь быстрее выйдет. А то пока приговор напишут, пока король одобрит, пока народ соберется… Всяко целитель быстрее придет. А что деньги ему заплатить придется, так куда ж деваться. Соглашайся, барин.

– Что, Далька, точно быстрее получится целителя позвать?

– Не извольте сомневаться. Уже, считайте, послала за ним.

Что значит, служанка у меня опытная, хоть и молодая. У Пристов о вине знают все и всё. А главное, догадалась, что разговаривать надо тихо. Так вот ты какое, похмелье. Сухость во рту, головная боль… местные господа не знают про волшебную силу огуречного рассола, и подобное подобным тут не лечат, если есть лекарь под рукой, точнее маг-целитель. Вот он придет и подлечит, а пока не буду совершать резких движений глазами. Пить! А пить можно и не открывая глазьев, тут главное – рот. Воды!

Целитель не сразу окутался в ореол божественного сияния, сначала он довольно занудным голосом пытался выяснить, что пили и сколько. Узнав про настойку Пристов поморщился и запросил двойной тариф. Экий герой, лечить похмелье после сухарика каждый может, ты после настойки спаси человека. А как руку набьёшь, я бренди на рынок выкину. Посмотрим тогда, как ты морщиться будешь. Когда сговорились о цене, так он сразу и принялся меня от болей избавлять. Вот тут-то нимб и зажегся! И в воздухе такая музыка расплылась, словно ангелы спустились с небес с гуриями под руки, а гурии как положено неглиже и топлес. Если бы лекарь заранее не выторговал себе наценку, я бы ему своей волей накинул, может и поболе того, а так хренушки ему, крохобору. И вообще, голова не болит, свободен, любезный!