- Я знаю ее столько же, сколько и ты. Просто ты рохля, слабак, паникер и манипулятор. Какое из этих качеств может произвести на девушку впечатление?

            - Ой, а можно подумать, ты один тут Дартаньян. Считал бы себя нормальным, не приперся бы к ней за лучшей жизнью.

            - А я и не утверждаю, что я нормальный. И вообще, наши недостатки, с которыми мы сюда приперлись, это личное дело каждого из нас. Я не знаю, что задумала эта Эрла, кто она на самом деле, святая или садистка, которая наблюдает за нашими мучениями, но хочу верить, что не обманет. Пока мы этого не выяснили, нам надо научиться быть вместе, не сплетничать за спиной, не разводить интриги. Кто знает, в чем наше испытание. Может в том, чтобы научиться играть командой.

            После проникновенной речи, которая складно слетела с моего языка, я замолчал. Глеб отвернулся, как ребенок, которого отчитали. Борис смотрел на меня рыбьим отсутствующим взглядом. Для полноты картины не хватало только слюней, капающих изо рта. Это была не команда, а две гири, висящие на моих руках. Я представил, как раскручиваю каждого из них и запускаю в открытый космос. Никакого сожаления по поводу участи моих напарников эта мысль у меня не вызывала.

            Я отошел в сторону. Меня раздирало возмущение, и находиться рядом с товарищами, которых язык не повернется назвать таковыми, я не мог.

            - Летит. – Услышал я слабый голос Бориса.

            - Поздравляю, вовремя заметил. – Тихо произнес я, преисполненный негодования к очкастому тормозу.

            - Это! Смотри! – Раздался уже испуганный голос Глеба. – Как тебя там? Летит, смотри!

            Я повернулся и посмотрел туда, куда они указывали. Удивительно, но одна из глыб, будто бы решила лететь по своему усмотрению и приближалась к нам. Вначале я думал, что она просто сменила траекторию, но спустя несколько минут наблюдения убедился в том, что камень совершает самостоятельные движения, будто им можно управлять.

            Моя ватага начала шуметь и суетиться.

            - Сейчас врежется. Врежется. – Глеб суетливо забегал из стороны в сторону. – Мы погибнем. Нас размажет. Вот и всё. Всё! Конец!

            - Идите за мной. – Я позвал своих напарников командирским голосом.

            Это подействовало. Мы подошли к краю глыбы, который можно было считать началом новой грани.

            - Идемте на ту сторону. – Я хотел увести их на другую сторону, чтобы не попасть под прямой удар.

            Конечно, это могло и не помочь. При соударении таких глыб, нас просто сбросило бы с них, как переспелые абрикосы. Глеб ухватил меня за руку и осторожно поставил ногу на другую сторону, вытянув носок. Я не удержался и толкнул его вперед. Раздался нечеловеческий крик ужаса. Толстяк упал на камни, ухватившись за них, будто мог свалиться.

            Он орал с полминуты, пока не убедился, что с ним не происходит ничего страшного. Затем замолк и встал на ноги.

            - Ого, а здесь так же, как на той стороне. – Удивился он. – Теперь вы находитесь за углом.

            - Борис давай, вперед. – Приказал я своему замедленному напарнику.

            Очкарик вяло передвигая конечностями, флегматично перебрался на другую сторону и встал рядом с Глебом.

            - Уходите подальше от края. – Приказал я им.

            - А ты? – Спросил Глеб.

            - А я буду наблюдать, чего этому камню от нас надо.

            - И я хочу наблюдать. – Неожиданно произнес Борис. – Мне интересно.

            Его просьба вызвала у меня замешательство. С таким напарничком вовремя не сбежишь от опасности, но с другой стороны, он здесь за тем, чтобы избавиться от этого своего «слоупочества».