– Только половину, – ответил он. – И только единожды.

Он протянул руку к четвертой стене, где висели старые виды оружия, и взял рапиру. Такую могли бы использовать еще мушкетеры у Дюма.

– В прежние годы у меня был вкус к театральщине, – сказал он. – Как-то мне пришлось работать с человеком, который вообразил себя фехтовальщиком. И я вызвал его на дуэль.

– Вы победили?

– Нет, проиграл. Даже дважды. Он был очень хорош. Первый раз он проткнул мне шею, а второй раз – бедренную артерию. Каждый раз я приходил в себя в восстановительном центре, но потом снова вызывал его. Своими победами этот человек выиграл себе время, но он должен был умереть, и я не отставал. Некоторые жнецы могут менять свое решение, идти на компромисс, а это значит, что они поощряют тех, кто способен убеждать. Мои решения тверды.

Фарадей подумал и продолжил:

– Во время четвертой схватки я пронзил его сердце острием рапиры. Умирая, он поблагодарил меня за то, что я позволил ему побороться за свою жизнь. Это был первый и последний раз за все время моей работы жнецом, чтобы меня благодарили за то, что я делаю.

Он вздохнул и повесил рапиру на место, которое, как поняла Ситра, было местом почетным.

– Но если вы располагаете таким количеством оружия, зачем, когда вы пришли к нашей соседке, вы взяли наш нож?

Жнец усмехнулся:

– Чтобы оценить твою реакцию.

– Я его выбросила, – сказала Ситра.

– Я подозревал, что так и случится, – произнес жнец.

И повернувшись, чтобы уйти, закончил, показав рукой:

– А эти ты отполируешь.

Оставшись одна, Ситра внимательно рассмотрела оружие. Ей не было свойственно нездоровое любопытство к смерти, но хотелось знать, какие из лезвий были использованы, и как. Она считала, что история благородного оружия должна передаваться от человека к человеку, от поколения к поколению. Они с Роуэном вполне могли воспринять эти истории. Они же – ученики жнеца!

Она сняла со стены ятаган. Тяжелая зверюга, способная моментально отделить голову от тела. Использовал ли его жнец Фарадей по назначению? Это в его стиле – быстро, безболезненно, эффективно. Неловко взмахнув ятаганом, Ситра задала себе вопрос: а достало бы у нее сил, чтобы кого-нибудь обезглавить?

О, господи, кем я становлюсь?

Она положила ятаган на стол, взяла тряпку и принялась полировать лезвие. Потом перешла к следующим, стараясь не смотреть на свое отражение в отполированных поверхностях.

Задание Роуэна не было связано с орудиями убийства, но доставило ему не меньше беспокойства.

– Сегодня ты подготовишь материал для моей следующей «жатвы», – сказал жнец Фарадей, протянув ему листок, на котором были обозначены параметры завтрашней жертвы.

– Вся нужная тебе информация находится в «Гипероблаке», и ты найдешь ее, если проявишь сообразительность.

И отправился на очередную «жатву».

Роуэн едва не сделал ошибку – хотел отправить список параметров в «Гипероблако» и предложить ему самому выбрать объект. Но вовремя спохватился – жнецам строго-настрого запрещено прибегать к помощи «Гипероблака». Они имеют неограниченный доступ к имеющейся в нем информации, но не могут использовать его алгоритмизированное сознание. Фарадей рассказывал им о жнеце, который попытался сделать это. В конце концов само «Гипероблако» доложило о нарушителе Высокому Лезвию, и на него было наложено строгое дисциплинарное взыскание.

– Как это делается? – спросил Роуэн.

– Жюри жнецов подвергло его двенадцатикратному умерщвлению, после каждого из которых его оживляли. После двенадцатого восстановления ему дали год испытательного срока.

Да, жнецы творчески подходят к наказаниям. Наверное, дюжина смертей от руки жнеца гораздо ужаснее, чем разбиваться о мраморную площадь, выбросившись из окна.