Заглянем глубже. Когда работы становится меньше, нужно либо найти себе работу попроще, либо посоревноваться с другими уволенными. Конкуренция дико давит на доходы простых работяг. Эд Грин работает не покладая рук, но все равно не может заработать столько, сколько зарабатывал четверть века назад водителем автобуса в Нью-Йорке. Сейчас ему платят 12 баксов в час на асфальтоукладчике и 9 долларов на стадионе – не так уж мало. Жена его работает полный день социальным работником за небольшую зарплату. На двоих выходит 120 часов в неделю – три полноценные работы.

С учетом инфляции они получают как раз столько, сколько типичная американская семья зарабатывала 25 лет назад. Только вот работать приходится намн-о-ого больше.

А если рабочий класс зарабатывает меньше, то он и тратит меньше. И времени на детей у него меньше. И свой бизнес простой паренек из Оклахомы точно не начнет.

В местах, где среднего класса много, и детям бедняков пробиться гораздо легче. Этим можно объяснить и тягу гастарбайтеров привозить свои семьи с родины. Родителям трудно, зато детям будет проще.

Грин вырос в обычной семье, он сын водителя автобуса. Он рано женился (ошибка номер один), рано завел детей (два) и вылетел из института (три) – поэтому стал шофером в Нью-Йорке, как папа. Зарабатывал 68 тысяч в год – это довольно неплохо, – был членом профсоюза и планировал выйти на жирную пенсию госслужащего. Но у его мамы случился рак, а она жила в Северной Каролине. Грину с семьей пришлось переехать туда (ошибка номер четыре). Он искал хорошую работу на заводе, а Каролина как раз славилась своей промышленностью. На дворе был 2000-й год, и Грин вдруг начал осознавать, в какую дыру он попал. В Северной Каролине был самый эпицентр вымораживания среднего класса. Кончилась работа на заводах, в колл-центрах и сервисных компаниях. Одновременно.

Он нашел место на фабрике аккумуляторов, где зарабатывал двенадцать баксов в час – это примерно в 2,5 раза меньше, чем в Нью-Йорке. Потом поработал шофером, но и тут платили гораздо меньше, чем раньше. Потом он пошел укладывать асфальт. У него шестеро детей (ошибка номер пять), и он всех хотел отправить в институт. Поэтому ему пришлось подрабатывать уборщиком в церкви пару раз в неделю. Потом добавился стадион. «Если я не могу заработать больше денег в час, придется добавить рабочих часов», – говорит Эд. Звучит логично.

За последние 10 лет рабочие места на американском производстве сократились примерно на 40 %. Это из-за растущей мировой торговли: просто большинство товаров стало дешевле производить в Китае.

Китай нанес удар именно по синим воротничкам. Самый ценный актив любого рабочего – его навык делать то, что другие не умеют, то есть редкость своего, так сказать, таланта на рынке. Если талант перестает быть редким, работать приходится больше.

Поэтому дорожный рабочий Эд Грин начинает смену в 7 утра, а потом едет на стадион вкалывать уборщиком, билетером или охранником. Чтобы выйти на пенсию, ему надо доработать до 68 лет. Работа на асфальтоукладчике, сами понимаете, – весьма и весьма пыльная, и здоровьем он похвастаться не может. Работать он привык много и упорно (мы, честно говоря, даже этого не умеем), но вот толку – чуть.

Для миллионов простых американцев экономика работает не так, как прежде. Дорожка в средний класс изменилась; теперь она проходит через высшее образование.

В 1965 году типичный рабочий, который проучился 4 года после средней школы (что-то вроде нашего пэтэушника: 18 лет, 12 классов образования) зарабатывал на 15 % больше простого медианного рабочего. В 2012 такой чел зарабатывал на 20 % ниже медианного. Для женщин сдвиг еще более драматичный: в 1965 девушка после школы зарабатывала на 40 % больше медианной, а в 2012 – на 24 % меньше.