Вот в парикмахерской уселась в кресло, холодно. Парикмахер меня стрижет, а я ноги поджала под кресло, чтобы согреться. Чувствую, что-то есть внизу, да такое горячее! Может печка маленькая? Сижу, греюсь об это горячее. А когда выходить стала, наклонилась, чтобы посмотреть, что там такое стоит под креслом-то, и вижу – бидон вот этот синий, вот… Я его и вытащила, вроде бы достала, а то скажут, чего там высматриваешь. Ну достала и держу, как будто бы он мой. Эх, думаю, сейчас меня задержит парикмахер. А он посмотрел на меня, так окинул взглядом и ничего не сказал, вроде признал, что это мой бидон. А я медленно-медленно вышла, спокойно, будто что принесла, с тем и ухожу. Уже на улице заглянула в бидон, а там борщ! У меня аж голова закружилась от радости. Я бегом домой! Остальное ты знаешь.

– Ой, как же это, вот так история, ужас, ведь нельзя чужое брать, – мать растеряно и грустно приумолкла.

– Сама не знаю, как так вышло, мам, почему бидон-то схватила? Так мне было страшно домой с пустыми руками возвращаться и наш пропал ещё. Ну, думаю, что я скажу… А тут этот горячий, да еще ничей, наверно поэтому и взяла. Что теперь делать-то?

Помолчали.

– А казаков не осуждай, служат они, люди говорят не за ордена, за кормежку для лошадей служат, им сказано – борьба со спекуляцией, вот они и борются, как умеют, – заметила Симаха, – да и дядька тот, казак-то, мог и похуже что с тобой сотворить, арестовать или еще что, повезло тебе, – уверенно добавила мать. – Давай-ка лучше укладываться, воротник завтра дошьем, а то меня совсем разморило, никогда так не ела.

Спасибо, доченька, накормила, бидон мы подарим кому-нибудь, разбогатеем – борщ для людей наварим, спи, не плачь. Утро-то вечера мудренее.

Саван тумана поднялся от реки, окутывая таинство игры теней, еле видимых в прозрачном и холодном мороке.

Две тени запутались в ивовых косах, слабым оттенком во влажной шелковой маете ивы заскользили по веткам. При лунном свете видно, как медленно и осторожно спускаются тени вниз, ползут по траве, пытаясь дотянуться до черной воды.

Но ива будто притягивает их неведомой силой, опутав неясными нитями, не отпускает надолго.

Тени дрожат, сливаются в одну, потом опять возникают размытыми очертаниями, взлетают и удаляются от ивы и возвращаются вновь.

Эта бесконечная игра похожа на прятки, ведь именно так любили играть они: когда-то муж и жена…..

Бывает, что и с призраками чудеса случаются.

Вот вам одна история. Примечательна она тем, что призрак наш был путешественником налегке.

– Да возможно ли это? Как же так? – спросите вы.

А очень просто. Бывало, сидит наш призрак в каком-нибудь замке, да вдруг ни с того ни с сего заскучает: всех хозяев давно извёл страхом, даже мышей перепугал. Нет бы угомониться, лечь поспать лет на сто-двести. Так нет, не сидится ему на месте, скучно: р-р-раз, и шагнет широко за новыми впечатлениями, поминай – как звали.

А шаг у него и впрямь был широкий, что ни шаг, то другое время и место действия. Бывало так и прошагает насквозь все времена и события, не замечая ничего вокруг, с мечтой о встрече с невиданным. А уж будьте уверены, он все повидал. Но пошагает-пошагает по мирам разным и возвращается в замок ни с чем.

Однажды, то ли шаг был мал, то ли луна в глаза заглянула, но задумался призрак больше обычного, и сам не заметил, как оказался в хрущёвке. Да вы сами знаете, там ещё девушка одинокая жила.

Жила-то она жила, но как? На всех стенах картинки, да розочки засушенные понавешены, доски разделочные вручную изготовленные и девушкой расписанные, гитары старинные, фотографии, а еще – следы невиданных мужчин, вырезанные из бумаги и по потолку наклеенные, которые топтались будто.