– Ты, – сказал Закройщику Мастер. – Иди, обеги институт…

– Нуэстро, девять корпусов…

– Тогда только экспериментальный корпус. Хотя… дьявол! Я сам, – и, не слушая возражений, Мастер выскочил в коридор.

Он открывал комнаты и залы, но его встречала безмятежная пустота. Двери, дрожа, приближались – а затем резко убегали, и полутьма коридора заглатывала их. Где-то на стене высветилась трапеция: солнечная, почти летняя. Она растеклась по шершавой поверхности горячим золотом.

Лестница. Неровные ступени: одна смотрит вниз, другая – вверх, третья – щербатая, четвёртую – обкорнали, и если не знать, то можно упасть. Мастер преодолел пролёт несколькими точными прыжками.

Рывком распахнул дверь кафедры.

Там горели все лампы, несмотря на то, что закат глядел прямо в окна. Завкафедрой в окружении сменщиков Мастера радостно пили из чашек некую жидкость, по цвету напоминавшую чай.

– О, Мастер! Иди-и к на-ам! – замахала рукой одна из коллег.

– Кто-то из вас сегодня пользовался порталом?

– Мы ж не самоубийцы! – коллега фыркнула и засмеялась. Её поддержал другой, окосевший от большого количества «чая»:

– Э-тта твоя установка так опасна, што я в жизни не в св-воё дежурство туда – не пойду!

Мастер закрыл дверь, постоял секунду, глядя в пространство, затем помчался на лестницу, поднялся на три этажа вверх и постучался к охраннику. Когда тот, хмурый, открыл, Мастер выставил в зазор между дверью и стеной ступню и сказал:

– Мне нужны записи за последний час. ЖИВО. И не ври, что их нет.

Охранник проворчал («Чёрт неугомонный») – впрочем, добродушно. Он провёл знакомого в каморку и усадил за дополнительный компьютер, а сам продолжил лениво следить за происходящим на голографической 3д модели корпуса.

– Никто не пользовался установкой? – на всякий случай спросил Мастер.

– А чёрт его, – махнул рукой охранник. – Ничего необычного.

Мастер прокрутил появившуюся перед ним 3д модель корпуса часовой давности. Нашёл себя и команду; кафедру, в которой всё те же четверо начинали пить чай; уборщицу, лениво помахавшую тряпкой на втором этаже и ушедшую раньше положенного срока; самого охранника, внимательно следившего за Здэ моделью (на самом деле – спавшего; охранник умел спать с открытыми глазами, о чём с гордостью поведал Мастеру несколько месяцев назад). Конечно же, никто не работал параллельно с Мастером.

– А жаль, – пробормотал он.

Мастер заставил охранника вывести ему остальные восемь корпусов и проследил и за ними тоже. Ничего не найдя, Мастер извинился, обещался занести на неделе чай. Охранник спросил:

– Та что случилось-та?

– Чёрт его знает, – ответил Мастер, и охранник сочувственно покивал.

Мастер вернулся к кафедре. В распахнутых настежь дверях стоял Матео и что-то напористо объяснял, но, увидев, что Мастер приближается, замолк и посторонился. Мастер опёрся о косяк и заглянул вовнутрь.

Даже окосевший коллега теперь выглядел не столь пьяным.

– Мастер, – строго спросил завкафедрой, – это правда?

Люди растерянно смотрели на Мастера. Бывший окосевший залпом допил чай, задумчиво прополоскал им рот и проглотил.

– Если доступ получил человек, который не понимает всей важности происходящего, который воспринимает всё это как компьютерную игрушку, где нужно лишь пройти миссию… – Мастер обвёл взглядом лица. – Это огромный удар. Неподготовленные не должны получать доступ в чужое сознание. Если они погибнут сами – поделом. Но они губят других.

– Да ладно, – бывший окосевший моргнул и со вздохом потёр переносицу. – Поняли мы, поняли… не зря ж такой строгий отбор и привязка каждого к машине. А если ты спрашиваешь, не давали ли мы кому поиграться, то лично я – не давал. Можешь проверить, машина зачехлена, – он развёл руками и усмехнулся. – Я не самоубийца. Я знаю, чем это может обернуться.