– Признай, заблудший нечестивец, что Круг над твоей головой зелен, словно молодая листва, обратись к истинной вере и огради душу от ереси! Будь круги над головой белыми, их яркость мутила бы разум и губила бы совесть, лишь Учитель и его сын поняли, находясь в лесу и получив там Озарение, каков истинный цвет души человека. Прими его слова и спасись!

– Никогда, тварь! – плюнул кровью из прострелянного лёгкого человек, вмиг получив ощутимый удар в ухо от надзирателя, – Сферы над головами людей белые, как огромные облака, исторгающие белые полосы огня! А все прочие цвета лишь часть от белого великолепия небес! – прохрипел человек и закашлялся снова, смертно побелев.

Инквизитор был стар и зол, он презирал еретиков, свирепствовавших и жегших людей, не то, что пришедшие для очищения мира последователи Зелёных Кругов, которые принесли людям мир и равновесие. Но он, всё-таки, хотел дать шанс сему отчаявшемуся грешнику раскаяться и принять очищение от греха.

Сам же верный последователь Учения Белых Сфер величественно сел в кресле, потому что понимал, что они могут забрать его тело, но не душу, что найдёт нового верного приверженца и даст шанс свергнуть зелёных тварей, которые низменно утверждали, что цвет каких-то кустов и фантазий ихнего помешанного алкаша Гартара это есть цвет самой души, чисто сферой висит над головой всех и каждого! Он дал денег палачу, чтобы тот подал ему яда перед повешением для избавления от боли перед мученической смертью. Он решил.

– Нет, отродье, я не предам себя и своих братьев! – прошипел он с ненавистью в прямом взгляде на инквизитора.

– Ты сам выбрал свою участь, фанатик! – прогремел инквизитор, грустный от провалившейся надежды обратить в лоно истины хоть одного приводимого к нему человека, и крикнул палачу, он же надзиратель, – Повесить эту падаль обычным способом!

И вот очередной, не раскаявшийся, был на радость и веселье людей повешен без всякого яда, который палач подсыпал инквизитору, чтобы занять его место. Тело выкрасили зелёной краской, чтобы очистить от грехов душу заблудшего, а после казни был праздник Очищения от грехов и искушений, всем подавали вино.

Часть 6. Фантастика, указывающая на быль

Они пришли за своим

Узнать его было невозможно – лицо, обожжённое, обмороженное и порезанное, было забинтовано, виднелся лишь рот, тонкие трубки, уходившие в скрытый под повязками нос (или то, что от него осталось), и правый глаз. Глаз был открыт, но выглядел не более осмысленно, чем у плюшевого мишки.

– Андрюшенька! – Нина Викторовна наклонилась над этим глазом, уставленным в белый потолок. – Сынок!

С помощью оптики можно было бы заметить, что зрачок чуть расширился, уловив изменение количества света. Но это было всё.

– Вот, посмотри, и Лиза к тебе пришла, – Сулакшина ухватила девушку за локоть и чуть не силой подтащила её к кровати.

– Андрей, – сказала Лиза. Собственный голос показался ей чужим. Впрочем, она уже понимала, что это бесполезно. Она больше не смотрела на страшный своей бессмысленностью глаз и забинтованное лицо; её взгляд скользнул ниже, на одеяло и потом на руки Андрея, пристёгнутые широкими лентами к кушетке.

Многочисленные бинты не могли скрыть, насколько изуродованы эти руки (на правой пришлось отнять четыре пальца, на левой три), но внимание Лизы привлекло не это. Руки чуть заметно двигались. Вот левая делает движение вперед, насколько позволяет лента, на какой-то момент застывает, потом медленно отодвигается назад и останавливается. Потом те же движения совершает правая рука. Потом снова левая…

Он всё ещё полз.