Чрезмерная скорбь еще потому недопустима, что она не только губит нашу собственную душу (а уныние – один из восьми смертных грехов), но и не дает нам молиться за усопших. В душе человека унывающего образуется пустота, вакуум, он вообще не может ничего делать, тем более молиться. А ведь наш близкий так нуждается в нашей помощи! И унынием, депрессией, тоской мы не только не поможем ему, но и, быть может, принесем страдания. Ради них мы должны взять себя в руки, сколько можно успокоиться и все наши силы вложить в молитву.

Особенно до 40-го дня по кончине человек усопший нуждается в особо усердных молитвах. В эти важные для него дни будем почаще посещать церковные службы, а дома читать по усопшему Псалтирь. В дни 9-й и 40-й нужно обязательно быть на литургии, подать записки за усопшего и самим молиться на службе. В 40-й день Господь судит все дела земной жизни человека и определяет его дальнейшую загробную участь, и для усопшего нет большей помощи в этот день, чем молитва за него на Божественной литургии. Но и после сороковин не будем ослабевать в молитве, будем молиться в храме за ушедших сродников и друзей в дни их памяти, в дни родительских суббот и вообще при каждой удобной возможности. Тот, кто усердно молится за усопших, не забывает их, и сам потом не остается без церковного поминовения.

Душа человеческая, покидая тело, испытывает беспокойство, страх, она привыкла обитать в своем теле, на земле долгие годы, она не знает, что ее ждет, куда определит ее Господь. И именно теперь особенно важно поддержать душу близкого человека поминовением на Божественной литургии, чтением Псалтири, домашним молитвенным правилом. Очень часто родственники покойного думают, что если они не покажут окружающим свою скорбь, все подумают, что они не любили усопшего, и можно наблюдать иногда просто душераздирающее зрелище с истерикой, причитанием и воем над покойником. Какая уж тут молитва? Истинное горе, скорбь, как правило, проходит тихо и почти незаметно для других. Бывает, что люди, которые слишком убиваются и рыдают по усопшему, на самом деле больше жалеют сами себя: какие они теперь бедные, несчастные и одинокие.

Все эти традиции достались нам в наследство от языческих обрядов и, конечно, несовместимы с православием.

А нам, православным христианам, нужно растворять свою скорбь с христианской надеждой, что если мы будем сами спасаться и спасать своей молитвой наших близких, то смеем верить, что нам предстоит встреча с ними там, в той, иной, жизни. А если они достигнут Царства Небесного, то обязательно будут молиться там за нас.

Священник Павел Гумеров. В помощь пришедшим на исповедь

Согласно православному преданию, первые три дня после смерти душа человека остается около земли, посещает привычные ей места, как бы вспоминая все, чем была для нее земля; так что душа покидает землю и предстает перед Богом в полном сознании всего, что с ней происходило. Эти три дня окружены особым вниманием. Мы молимся, мы служим панихиды, мы сосредоточены мыслью на всей многосложности наших отношений с усопшим. И у нас есть свое задание. Мы должны развязать все узелки в душе. Мы должны быть в состоянии сказать усопшему из самой глубины сердца и всего нашего существа: «Прости меня!» и сказать также: «Я прощаю тебя, иди в мире».

Может быть, в этом объяснение старого присловья, что об усопшем не следует говорить дурного. Если мы истинно, во всей истине и правде, сказали усопшему: «Я отпускаю тебя. Я встану перед Богом со своим прощением, пусть ничто, что было между нами, не стоит на твоем пути к полноте и вечной радости», то как можем мы вернуться назад, припомнить зло, припомнить горечь? Это не значит, что мы закрываем глаза на реальность, потому что если действительно в жизни человека было зло, если действительно было что-то неладное между нами и усопшим, то тем более должны мы молить Бога освободить обоих – и нас самих, и усопшего, – чтобы быть в состоянии и услышать слова прощения «Иди с миром», и произнести эти слова со все нарастающей глубиной понимания, все нарастающим сознанием свободы.