б) на очной ставке с Евдокией Корнеевой по поводу показания ее о насильственном поцелуе Распутина и о явлении ему Святой Троицы – свидетельница стояла на своем, а обвиняемый отрицал это показание частью вполне, а частью отговариваясь запамятованием («6 лет тому назад»);

в) в последнем слове Распутин добавил, что оговор его «хлыстом» он признает неправильным. Против показания же о. Чемагина возразил, что он в баню ходил задолго до женщин, а сильно угоревши, лежал в предбаннике, оттуда вышел действительно парный, – незадолго до (прихода туда) женщин, в чем, а также в том, что он настоящее дело читал, расписался.

В материалах этого дела еще не фигурируют обвинения Распутина в конокрадстве, воровстве, пьянстве, которые получат широкое распространение через несколько лет, не вменяется ему еще и обвинение в эротомании, распутстве, а только хлыстовский, религиозный «свальный грех».

На основе собранных «фактов» и показаний свидетелей протоиерей Дмитрий Смирнов, кстати говоря, член Тобольской консистории, подготавливает рапорт епископу Антонию с приложением отзыва о рассматриваемом деле некоего Дмитрия Михайловича Березкина, инспектора Тобольской духовной семинарии, в котором он нисколько не хуже чекиста ленинской школы фабрикует дело Распутина практически на пустом месте («факты» и показания мы видели). В этом отзыве, в частности, говорилось:

«Внимательно исследуя материал, имеющийся в деле об учении и деятельности крестьянина слободы Покровской Григория Распутина-Нового, нельзя не прийти к выводу, что пред нами группа лиц, объединившихся в особое общество со своеобразным религиозно-нравственным укладом жизни, отличным от православного. Что это так, видно из целого ряда заявлений как лиц посторонних упомянутой группе, так и самих ее членов. Из этих заявлений усматривается, например, что Распутин – «непорядочный человек, изменивший своей вере православной», что он – «неправославен», составляет с постоянными и временными насельниками своего дома общество каких-то «духовных богомольцев», наставляет лучше и выше, чем православный священник, составляет собрания, на которые «посторонних не пускают».

Центром этого общества, его основателем в слободе Покровской, главой и руководителем является, по-видимому, сам Григорий Распутин. По отзывам сторонних наблюдателей, эта личность «странная», не совсем нормальная, увлекающаяся ролью искусного духовного старца, если не сектант, то, во всяком случае, – человек, впавший в какую-то «демонскую прелесть». Напротив, по отзывам лиц, состоящих, по-видимому, членами основанного Распутиным общества, это – человек «необыкновенный», «чище и прекраснее» которого трудно встретить, человек, которого «Бог возлюбил», «пророк», «прозорливец», «спаситель и руководитель заблудших», «обладающий удивительным знанием жизни» и «могущий разрешить все жизненные вопросы ответами из Евангелия», – человек «беспредельной любви», «бездны любви», к которому барыни, задыхающиеся от разврата столиц, кинулись, «как мухи к меду».

Под руководством этого-то человека члены общества время от времени собираются на особые «собрания», причем эти «собрания» бывают, по-видимому, двоякого рода: 1-е, такие, на которые допускаются посторонние лица и на которых читают Евангелие и другие священные и богослужебные книги и поют различные церковные песнопения и религиозно-нравственного содержания стихи, вроде «Спит Сион», про гору Сион и проч., и, 2-е, такие, на которые «посторонних не пускают» и на которых участвуют, может быть, только те, кои «могут вместить».

Что происходит на этих последних собраниях (нет ни одного факта, что они были. –