Здание Следственного комитета я определил издали. Видимо, в разных регионах такие здания строились или по нескольким типовым проектам, или, по крайней мере, проектам, выполненным одной группой архитекторов под одним общим руководством. В чем-то они походили одно на другое стилистически. По крайней мере, цветом – слишком много серого камня и темного тонированного стекла. Обязательное крыльцо и застекленные двери позади квадратных колонн, хотя кое-где колонны могут отсутствовать, а двери могут оказаться полностью стеклянными.

Правда, я видел всего несколько Следственных комитетов в разных городах – чаще других приходилось навещать это заведение в Махачкале, чуть меньше – в Грозном. Но по двум-трем зданиям сделать обобщающий вывод я бы не решился. Однако мне доводилось видеть здания Следственных комитетов еще в нескольких городах, случайно проезжая мимо, и все они были неуловимо схожи между собой. Кстати, здания Прокуратуры, похоже, проектировала та же сама группа архитекторов. Стилистическое единство прослеживается очевидно.

Машина остановилась на стоянке перед металлической решеткой, закрывающей проход на крыльцо. Я сразу нашел глазами машину капитана юстиции Юровских, стоящую среди других. Номер я запомнил с первого раза еще в аэропорту Курумоч, когда мы в эту машину садились. Машина здесь, значит, капитан ждет меня.

– Бюро пропусков у вас где? – спросил я водителя, намереваясь соблюдать правила, которые, как я считал, должны быть обязательны для всех режимных учреждений.

– Дежурный по управлению сам выписывает. Там, у дежурного, вас встретить должны. Сам капитан Хобот… Извините… Капитан Юровских то есть…

Значит, не я один заметил сходство носа капитана с хоботом слона. Это утешало, хотя я не сказал бы, что радовало. Радуешься обычно тогда, когда видишь, что другие не замечают.

За дверями стоял сержант полиции и проверял пропуска.

– Меня должны встретить, – сообщил я, останавливаясь. – Капитан Юровских…

– Пройдите к дежурному, – предложил сержант, который был уже, видимо, в курсе. – А вон, кстати, и сам капитан…

Капитан Юровских спускался по короткой лестнице от стойки дежурного с бумажкой в руках. Сунул бумажку постовому, тот даже не спросил у меня документ для подтверждения личности и посторонился, пропуская.

Капитан юстиции пожал мне руку, словно мы давно с ним не виделись.

– Машина на стоянке? – спросил для проформы, но ответа дожидаться не стал. – Пройдемте по лестнице. В лифт всегда очередь. Нам не высоко, только третий этаж. Годы наши пока молодые – как-нибудь дойдем.

Он шагал через ступеньку и по два раза на каждом пролете оглядывался, проверяя, не отстаю ли я. Но командира роты спецназа ГРУ трудно заставить отстать от следователя даже силой. У нас значительная разница в физической подготовке. Даже если бы пришлось прорываться по лестнице с боем, я, при желании, все равно опередил бы капитана юстиции. Так, я заметил, что уже на последнем пролете лестницы перед третьим этажом капитан стал задыхаться, тогда как я еще даже нагрузки для своих легких не ощутил.

Юровских провел меня в свой кабинет. Уселся за стол, позвонил, назвал себя и задал только один вопрос:

– Привезли?

Ответ, как я понял по недовольному шевелению хобота, был отрицательным. Капитан положил трубку и объяснил мне:

– Обыск в квартире Евгения Алексеевича проводился по всем правилам – в присутствии понятых. Тогда у нас еще не было на руках ключей от оружейного сейфа. Мы даже дверной замок открывали с помощью подбора ключей и потому сейф решили опечатать – к нему ключ подобрать сложно, а отмычек у нас не было, да и специалиста не было, кто умеет с отмычками работать. На бумажной печати под слоем клея поставлены две подписи понятых. Вскрывать будем в их присутствии, чтобы понятые убедились в целостности печати и поставили согласную подпись в протоколе осмотра. Машину за понятыми уже выслали. Вот-вот приедут. Понятых двое – мужчина и женщина. Мужчину уже нашли, а женщина в магазин пошла. Ее рядом с домом ждут. Давайте пока вашу трубку, я отнесу специалистам, чтобы вам закачали на нее видеосюжет из ювелирного магазина.