В дальнейшем работа над словарем была прервана, а у Михаила Викторовича возник новый замысел, также связанный с характеристикой МЛШ, ее идей и достижений, – коллективный обзор исследований, выполненных в духе МЛШ.[19]
Обе эти работы упоминаются в четвертом письме (янв. 1997 г.) как актуальные задачи, стоящие перед участниками лингвистического кружка, организованного М. В. Пановым (причем ответственным за словарь назван Л. Л. Касаткин). Но при жизни Михаила Викторовича ни один из этих замыслов не был реализован.
Между тем потребность в обзоре идей и деятельности МЛШ сохраняется и даже усиливается, так как эта школа продолжает успешно развиваться: растет число ее приверженцев, расширяется сфера применения ее идей. Хочется надеяться, что публикация писем М. В. Панова будет способствовать возобновлению в той или иной форме работы в этом направлении.
Письма М. В. Панова о МЛШ интересны не только своим содержанием, но и своим стилем: раскованный синтаксис, свободное словотворчество, шутка среди серьезного рассуждения, призванная еще сильнее подчеркнуть мысль (см., например, придуманные автором названия словарных статей).
Дорогая Лидия Николаевна!
Мы думаем в одном направлении.[20] Вы правы: для словаря надо запастись материалом с большим запасом. Не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Те высказывания, которые на первый взгляд кажутся неважными, могут в общей связи приобрести большое значение. При дальнейшем отборе выяснится.
Словарь терминов или лингвистический словарь? Образец остается тот же, что был выбран с самого начала: И. Вахек.[21]
Пути могут быть такие: либо дифференциальный словарь, либо «сплошной». В первом случае отбирается то, что отличает «москвичей» от разных других; во втором – берем все, что образует единую систему московских взглядов, хотя бы в иных клетках этого организма было сходство с другими лингвоорганизмами. Думаю, что верен второй путь. Общепризнанное положение, попадая в систему московских взглядов, начинает светиться. И хорошо светится! Пусть, например, у ВНС[22] определение прилагательного дано «как обычно» (как и у NN, GG, из Тюмени и Конотопа, не «москвичей»). Но рядом с определением наречия – немаркированной категории, соотнесенной с маркированной, т. е. с прилагательным, – это обычное определение оказывается обновленным и получившим особое, «московское» содержание.
Но тут есть и опасность: не набить бы словарь тривиальностями. А то скажут: фу, московская школа! Поистине школа вся вылезла из школьного учебника. Я думаю, что здесь, действительно, не найдешь общего правила; в окончательном тексте будет виднее – придется ориентироваться на чувство такта и на другие, столь же уязвимые и неопределенные. Поэтому-то важно коллективно просмотреть текст; и на какой стадии? Когда цитаты будут еще не рассыпаны алфавитно, а собраны в тематические разделы (напр., «Грамматика» и т. д.).
О форме изложения. Я думаю, и здесь Вахек показал пример. Кроме цитат (которые должны, конечно, быть преобладающим материалом), может быть и своесловное[23] изложение. У Вахека есть. Или: своесловное переходит в цитату.
Надо уже подумать о строении статьи в словаре. Заранее обсудить. Прошу Вас, внимательно. Здесь Ваше мнение мне очень важно.
План статьи:
I. Название.
Важная часть! Я бы хотел обойтись без чопорности. Как Вахек. Например, назвать так: «Падеж. Инвариантность значения?» (и цитата из «Очерков по морфологии праславянского языка» ПСК[24]). Или даже так: «У падежа – инвариантное значение? О-го-го!» Плохо, что надо помещать на букву «У». М. б. лучше так (на букву – «О»): «Ого-го! У падежа инвариантное значение?» Может, и не так, но озаглавливать надо, по-моему, посвободнее. Без надутости.