«Ну вот и умничка!»

«Ой, Майка, мне же домой надо, скоро мой автобус подойдёт».

«Виола, ну какой автобус? Тебя мои ребята, довезут в целости и сохранности».

«Спасибо тебе, подруга, чтобы я без тебя делала».

Спустя два часа, Виолетта добралась до дома.

«Виола! А ты где была?»

«У подруги была. И потом, Лёш, а чего это я должна перед тобой отчитываться? Я тебе не жена».

«Да причём тут жена не жена, ты находишься под домашним арестом, а это всё очень серьёзно. И я отвечаю за тебя».

«Ммм, а может быть ты меня накажешь?»

«Виола, я не шучу. И уж если ты так и будешь поступать впредь, я конечно буду закрывать на это глаза, но имей ввиду, если не будешь предупреждать меня о том где ты и у кого, я тебя точно посажу на домашний арест».

«Так, точно, мой лейтенант. Будет исполнено».

«Виола, я серьёзно».

«О, Виола, Лёша, а что вы здесь в коридоре стоите? Проходите в гостиную. Сейчас чай будем пить».

«Да, да, Пани Мария, мы сейчас».

«Виола, а ты где была? А то тут уже Лёша тебя потерял».

«А я у подруги была».

«А у твоей подруги, Виола, случайно не чёрный тонированный Мерседес?»

«Да, ну точнее, это у её брата – Мерседес. А что?»

«Нет, нет, ничего. Спасибо, Пани Мария, за вкусный чай, я пойду к себе, что-то устал за день».

«Лёша, а как же штрудель к чаю…?»

Но молодой человек, зашёл в комнату, резко хлопнув дверью.

«Пани Мария, а что это с ним?»

«Ты меня ещё спрашиваешь, Виола? Да он ревнует тебя, а просто так не ревнуют, влюбился он в тебя, вот что».

«Ах, вот, в чём дело… ну тогда в таком случае вся ревность беспочвенна и напрасна, так как я слегка его обманула, этот мерседес принадлежит не брату моей подруги, а её телохранителям».

«О, как. А как же брат?»

«Пани Мария, я никогда в глаза не видела этого брата».

А пока Виолетта и Пани Мария, разговаривали в гостиной за чашечкой чая… Алексею позвонил Николай Степанович.

«Да, Николай Степанович, я вас слушаю…».

«Это я тебя слушаю, Алексей. Что солдат спит, служба идёт?»

«Я не сплю, Николай Степанович».

«Ладно, что у нас там, с твоей подопечной?»

«Если честно, пока всё глухо, никто из сообщников Пани Розы, даже не откликнулся, на новость о том, что её якобы больше нет».

«Плохо, Лёша, очень плохо. Я почему-то думал, что эта ловушка, будет самой проверенной и надёжной. А тут на тебе…».

«И что же нам дальше предпринимать, Николай Степанович?»

«Я подумаю, что можно ещё сделать. Как надумаю, я тебе сообщу».

«Так точно, я вас понял, Николай Степанович. А от меня что-нибудь потребуется?»

«Храни, свою подопечную, как зеницу ока. Чтобы никуда за пределы Польши не выбиралась, а если такое и случится, то пусть лично тебе докладывает о своем местоположении».

«Так точно, прикажете выполнять?»

«Выполняйте, лейтенант».

И тут после разговора с Николаем Степановичем, в комнату Алексея, неожиданно постучали.

«Да, да, войдите».

«Лёша, к тебе можно?»

«Ну да, я же уже сказал».

«Лёш, послушай, тут такое дело, я должна с тобой объясниться».

«По поводу?»

«Да я тебя слегка обманула».

«И в чём ты меня обманула?»

«Ну то что на самом деле, сегодня когда я от вернулась домой от подруги, меня подвозил не её брат, а телохранители моей подруги. Так что ревновать меня, тебе смысла нет».

«Знаешь, это конечно хорошо, что мы с тобой объяснились, только я тебя не ревновал вовсе».

«Ага, конечно. Ладно, Лёша, не отвергай того, что невозможно отвергнуть».

«Звучит, как афоризм, а кто это сказал?»

«Это я сказала. А если серьёзно, у тебя же на лице написано, что ты ревнуешь, а просто так, как известно не ревнуют».

«Я тебя понял, Виола».

«Подумай, об этом на досуге. А я пойду к себе, мне завтра на работу рано вставать».