Двушка – двухкомнатная квартира соседки была ненамного в лучшем состоянии, нежели моя. Поразило другое – в квартире не было детской кроватки. Пристанищем Витюшки, мальчонки, возрастом около года, был короб двухместной коляски, удлинённый чьими-то умелыми руками, поставленный на небольшие колёсики с тормозами, какие стоят на эродромных стремянках – площадках… О прогулочной коляске я уже говорил. Расспрашивать о муже не имело никакого смысла…

Мне дали три дня на обустройство…

… В небольшом посёлке искать детские вещи – бесполезно, всё передаётся из семьи в семью до полного износа и «списания». Наплевав на свою квартиру, с утра уехал в Москву. Коляску покупать было явно бесполезно, надо что-то придумывать самому. Кроватку я нашёл в каком-то мебельном комиссионном магазине. Кроватка была металлическая, хромированная, раздвижная, с боковыми сетками и всеми «причандалами». Там же приобрёл детский стул на высоких ножках; себе – стол и пару стульев. Договорился с шофёром, предложившем свои услуги, бывшим прапорщиком, согласившемся попутным рейсом за пятьдесят рублей увезти всю «мебель» в Р… кое. Оказалось – он живёт там же, поэтому и согласился. Там же служил срочную, затем сверхсрочную. Когда узнал для кого детские вещи, даже не спросил адреса. По дороге, водитель рассказал историю этой семьи.

Муж Наташи – капитан Коротков, лётчик – испытатель, погиб за месяц до рождения детей. Родилась двойня, но девочка вскоре умерла… Вот откуда двухместная коляска… Помог затащить всё в квартиры и… не взял с меня ни копейки. Еле уговорил его «угоститься» блоком сигарет…

Пошли первые месяцы моей новой службы. Содержание её, по сути, осталось прежним, только гораздо интересней и ответственней.

Интересней, – потому, что абсолютно новейшая техника, опытная, экспериментальная, как говорится, из-под карандаша конструктора.

Принципиально новый подход к решению проблем скорости, маневренности, управления. Вооружение тоже абсолютно новое. Новые люди, новые впечатления. То, что я принимаю, как аксиому, у них на всё есть обоснования – расчёты, аргументы.

Ответственней, – потому, что вся эта новейшая техника пока в единичном экземпляре, максимум – в двух, трёх. Ни один из них не должен погибнуть, тем более, по моей вине. Рекомендаций по регламентным работам ещё нет – всё надо додумывать, осмысливать самому. Вероятно, мне их придётся составлять. Заводские специалисты и представители КБ помогают, но их помощь чисто теоретическая, совещательная. Они хорошо знают «внутренности» самолёта, но как они поведут себя в полёте и как их «содержать» – ещё не знает никто.

Это и есть наша самая главная задача – научить самолёты летать.

Новый самолёт, – он, как новорожденный ребёнок, его надо учить осторожно, понемногу, шаг за шагом, не причинив ему боли, не повредив его нежное тельце…

Сначала пробежки, торможения. Десятки пробежек и торможений – плавных и резких. Первые подскоки – десятки, сотни. Контроль всех элементов самолёта после каждого подлёта… … И вот – самый волнующий момент – первый взлёт. Плавный набор высоты, лёгкое и осторожное маневрирование, проверка работы всех систем машины, и первая посадка. Это день рождения самолёта.

Потом будут «тысячи» полётов и «тысячи» испытаний, но тот полёт был первый. В этом полёте есть маленькая доля твоего труда, маленькая часть самого тебя. Проходит иногда не один год, прежде, чем самолёт пройдёт весь комплекс лётных испытаний. Ещё столько же времени будут проводить боевые испытания. Его будут учить воевать, учить побеждать страх. Здесь и в Актюбинске… Его будут испытывать на запредельных нагрузках – двух, трёх, пятикратных перегрузках. Иногда ещё больше. Затем испытания в строевых частях – в арктическом холоде и в африканской жаре. Только после этого, будет принято решение о запуске машины в серию…