Единственный кто не оказал мне никакой помощи – начальник медицинской службы. Он даже не выписал мне направление на лечение. Дело дошло до того, что в госпиталь пришлось звонить заместителю командира корпуса и дать соответствующую команду (он мог это сделать, так как был одновременно и заместителем начальника гарнизона).

Правда, потом он не забыл при мне вызвать начальника медицинской службы и в бешенстве сказать:

– «Полковник! Вы ведёте себя по-свински!

Вы эгоист и человек совершенно безразличный к людям, что для врача вообще недопустимо. И вообще: плох тот врач, которому свой мизинец дороже хрена соседа!».

С остальными начальниками служб корпуса у меня сложились неплохие отношения. Все они были старше меня, почти все полковники и в отношениях со мной использовали «назидательно-отеческое поучение». Я реагировал на это спокойно, тем более основная часть из начальников служб прошла серьёзную армейскую школу и имела огромный опыт работы. Были и другие, но… о них не стоит даже вспоминать.

Во время моей службы в корпусе был очень сильный (моё мнение) начальник политотдела – полковник Зарин Николай Фёдорович. Он сумел «приподнять себя» над первым заместителем комкора и начальником штаба генералом Кабановым.

Полковник Зарин Николай Фёдорович

Был (сейчас так называют) «первым среди равных». Это чувствовалось во всём и это видели все офицеры корпуса, но очевидно выровнять ситуацию другим заместителям комкора не удавалось. А может они этого и не хотели – уж очень была сильна руководящая роль партии

При проведении совещаний управления корпуса команда «Товарищи офицеры» подавалась при входе в зал любого заместителя командира корпуса, который входил первым.

Зарин поставил дело так, что доже если в зале уже находился кто-то из заместителей и ему команда ранее подавалась, то при его входе в помещение кто-нибудь из политработников управления корпуса подавал команду повторно. Офицеров это коробило, но…

Вот как вспоминает такое нарушение устава со стороны начальника политотдела корпуса полковник Марьян Гриневецкий.

«В конце 1997 г. меня перевели в управление 3 корпуса ПВО на должность старшего инженера службы ракетного вооружения. Лично для меня это особой радости не доставило, так как должность заместителя командира полка по вооружению нравилась больше. Но обозначились семейные обстоятельства: ближайшая средняя школа располагалась от полка в 30 км. Дети наши учились в 8-летней школе в 5 км от городка. В деревенской школе учителей не хватало, работали там совмещая предметы обучения.

По прибытии в управление корпуса через неделю меня назначили дежурным по управлению. Система назначения нарядов была следующая: на службы и отделы выдавались числа для заступления дежурным по управлению и помощником дежурного. В результате этого оказалось, что дежурным был назначен я, майор, а помощником у меня был подполковник Крошка Николай Борисович. Так как я заступал первый раз, то предложил Николаю Борисовичу заступить дежурным, на что он, хитро улыбнувшись, отказался. Утром я встретил командира корпуса генерала Майорова, доложил согласно Инструкции о происшествиях в корпусе и выявленных замечаниях.

Командир остался доволен.

После встречи командира корпуса подполковник Крошка сказал мне, что он пошёл на завтрак и напомнил, чтобы подал команду «Смирно» генералу Зарину (начальнику политотдела). Я подумал, что он меня разыгрывает. По прибытии Зарина я ему представился. Зарин за руку не поздоровался и сразу начался разнос: обязанности я не знаю и т.д., и т. п. На его вопрос, почему я не подал команду «Смирно» я ответил, что команда подаётся согласно устава и инструкции командиру, а заместителям дежурный представляется. Зарин разозлился окончательно, сказал, что он представитель партии и несёт ответственность за состояние дел наравне с командиром, приказал идти к начальнику ЗРВ и доложить, чтобы он меня наказал. Я пошёл к полковнику Е. А. Болтову и доложил, чтобы он по приказу