Кусочки сшили ниткой тонкой.

Мосты отстроили, да только толку.

Как только дрязги, утряслись.

Проблемы снова начались.

Расклеились осколки, пошли по швам

Куски, зашитые не прочной ниткой тонкой.

Мосты обрушились, не выдержав

неистовый поток безумной, ревностной реки.

Все закружилось, завертелось и вихрем понеслось.

Сцепились мертвой хваткой,

Надежда, вера и любовь.

Та битва страною была,

победы, не желала не одна.

Надежда верила, что победит любовь.

А вера возлагала всю надежду на любовь.

Любовь уже не верила, надежду потеряв.

Упала, обессилив ниц лицом.

Клубочком серых ниток сжалась.

Тихонько покатилась в темный уголок

и там обидевшись на всех,

лежать одна в пыли осталась.

Зима пришла и сжалилась над нею.

Сковала, бережно. Покрыла толсто коркой льда.

Несчастную любовь и белым снегом замела,

истерзанные болью чувства, разбитые сердца.

Шло время, все про любовь забыли.

Возможно, до скончания времен так

без нее жили.

Но время лечит.

А, зима проходит. За нею в след

весна приходит. Веселой поступью,

с прекрасным, трелям птичьих голосов.

Сгоняет снег с полей, лугов лесов.

Ломает лед на реках и ручьях.

А также в душах и человеческих сердцах.

Где не пройдет весна, все зацветет, запахнет.

Кто встретится, с весной от наслажденья ахнет.

Закружит в танце хоровод и песню звонко

запоет. Но что за черт!?

Не кто влюбленной парой не идет!

И за руку, в обнимку вторую

половинку по улице широкой, весною не ведет.

Безлюдны и парки и аллеи,

пусты сады, оранжереи.

Не кто надежду не лелеет.

И с верой на скамейке,

любовь не кто не ждет.

Задумалась Весна.

Ах, что же тут случилось.

Неужто, страшная беда с Любовью приключилась.

Куда, запропастилась, не пойму.

Известно то, похоже, лишь богу одному.

О как мне быть, его не докричатся.

Похоже, мне одной во всем тут разбираться.

– Эй, братец, Ветер шаловливый.

Бесстыжий, шалопай игривый.

Под юбку мне не лезь!

Ты лучше окажи мне честь.

Не видел ты случайно здесь,

девицы молодой, она мне названой

сестрой придется. Да что тебе

все не имеется. Постой, остановись,

хоть на минуточку уймись.

– Я не могу, мне надо развлекаться!

Крутить, вертеть и баловаться.

Девицам робким юбки поднимать.

Играть, играть, играть.

– Я знаю, ты везде летаешь.

Ты много видишь, много знаешь.

Ответь же мне скорее не томи!

Не видел ты случайно,

здесь, где не будь Любви?

– Видал, видал.

Тут помниться неподалёку …

– Скорее покажи!

Не будь жестоким, не томи.

– Быстрее на меня садись.

Тебя я в миг туда домчу.

Пока летел, весне сказал:

– здесь давеча гремел скандал.

Ломали все и били,

ужасно громко голосили.

Ругались Русским матом

Друг друга посылали,

на хутор, в лес куда-то.

Потом затихли, усмирились

и восвояси удалились.

Одна Любовь тогда осталась

клубочком серых ниток сжалась.

Тихонько покатилась в темный уголок

и там обидевшись на всех

лежать одна в пыли осталась.

С тех пор ее не кто звал

не кто не вспоминал, не ждал.

Она уснула, беспробудны сном

и до сих пор лежит клубком.

– И где лежит?

– Известно где, в руинах дома,

в укромном уголке.

– Где это дом?

– Да мы уже добрались.

В том самом месте оказались.

Вооон там, в пыли лежит,

не шелохнется.

Чтоб разбудить ее, сестра здесь сильно

попотеть придется.

Мне не досуг, с клубком Любви возится.

Попробуй кошкой черной обратится.

Да погоняй ее везде,

чтоб закружило в голове.

Глядишь, она проснется.

Я, полетел.

Мгновенно вихрем закружился.

И в тот же миг, бесследно испарился.

Весна, умело изловчилась.

Игривой, черной кошкой обратилась.

И ну, давай любовь гонять.

Крутить, вертеть, везде катать.

Так долго с ней резвилась,

что у самой, от резвости такой,

головка закружилась.

На миг остановилась. Дыхание перевела.

И с новой силой закружила.