– Ты наполнена рассудочными суждениями, – пояснил он. – Они мешают тебе понять то, например, что ты можешь командовать ветром.

Он смотрел на меня сузившимися критическими глазами.

– Ну? – потребовал он нетерпеливо.

Прежде чем я поняла, что случилось, он ухватил меня за руки и одним быстрым плавным движением раскачал и мягко приземлил. Мне показалось, что я видела его руки и ноги вытянувшимися, как резиновые ленты. Это был мимолетный образ, который я тут же объяснила себе как искажение восприятия, вызванное жарой. Я не стала задерживаться на нем, ибо именно в тот момент мой взор отвлекла Делия Флорес и ее друзья, расстилавшие большую полотняную скатерть под соседним деревом.

– Когда вы добрались сюда? – спросила я Делию, поставленная в тупик тем, что не сумела ни увидеть, ни услышать приближение группы людей.

– Мы собирались устроить пикник в твою честь, – сказала она.

– Потому что ты присоединилась к нам сегодня, – добавила одна из женщин.

– Как это я присоединилась к вам? – спросила я, чувствуя, что мне не по себе.

Не заметив, кто это сказал, я переводила взгляд с одной женщины на другую, ожидая, что кто-нибудь из них объяснит свои слова.

Безразличные к моему все возрастающему беспокойству, женщины были заняты тем, что старались ровно расстелить полотняную скатерть. Чем дольше я наблюдала за ними, тем беспокойней становилось у меня на душе. Все вокруг было так странно. Я легко могла объяснить, почему приняла приглашение Делии встретиться с целительницей, но совсем не понимала своих последующих действий. Все происходило так, как если бы кто-то еще завладел моим разумом и заставлял меня оставаться здесь, реагировать и говорить вещи, которые я говорить не хотела. А теперь они собираются устроить празднество в мою честь. Это, мягко говоря, обескураживало. Как бы упорно я ни размышляла об этом, все равно не могла постичь, что же я здесь делаю.

– Я, конечно же, не заслуживаю ничего такого, – пробормотала я.

Мое немецкое воспитание брало верх. Люди просто забавы ради не делают что-то для других.

Только после того, как послышался безудержный смех Мариано Аурелиано, я наконец осознала, что все они уставились на меня.

– Нет причин так напряженно обдумывать, что произошло с тобой сегодня, – произнес он, мягко похлопывая меня по плечу. – Мы устроили пикник, потому что нам нравится действовать экспромтом. А поскольку сегодня Эсперанса исцелила тебя, моим друзьям здесь захотелось сказать, что пикник в твою честь. – Он произнес это небрежно, почти равнодушно, как если бы речь шла о каких-то пустячных вещах. Но его глаза говорили что-то еще. Их взгляд был жестким и серьезным, и, словно это было жизненно важно, я внимательно его слушала.

– Для моих друзей радость сказать, что пикник в твою честь, – продолжал он. – Воспринимай это точно так, как они говорят, – простодушно и без всякой подоплеки.

Его взгляд смягчился, когда он внимательно посмотрел на женщин. Потом он повернулся ко мне и добавил:

– Я успокою тебя – пикник совсем не в твою честь. Однако, – размышлял он, – он и в твою честь тоже. Это противоречие, для понимания которого тебе потребуется совсем немного времени.

– Я никого не просила что-нибудь делать для меня, – мрачно сказала я.

В моем поведении появилась чрезвычайная тяжеловесность, – это происходило всегда, когда мне что-то угрожало.

– Делия привела меня сюда, и я за это благодарна. И я хотела бы заплатить за каждую оказанную мне услугу, – добавила я.

Я была уверена, что оскорбила их. Я знала, что в любую минуту мне могут предложить убираться отсюда. Это задело бы мое «я», но не должно было сильно волновать меня. Я была напугана и сыта ими по горло.