Разговор Тела с Душой

Ну, как ты там, моя Душа?

Томишься, лики снова примеряя?

И замираешь не дыша,

Себя в больные руки доверяя?

Я знаю, конечно, птичка моя,

Что крылья в клетке – только мешают,

Несчастье и боль – не имеют края,

Когда этих крыльев напрочь лишают.

Но я с тобою пройду до конца.

Тире между дат будет длинным,

Пусть надо идти, не снимая венца,

Еще успеет он стать и старинным!

Я хочу перемен и боюсь их безмерно.

Труд нелегкий: завет осознать –

Ты – сама по себе, я – с тобою, наверно.

Радость – в Целом друг друга принять.

Плен

Мое тело в плену слишком сложной души…

И словно под дудку: «Дыши – не дыши!».

Как по приказу: «Засмейся – заплачь!».

Будто бы клоун, виртуозный циркач.

А может за ломанным телом – душа?

Стонет и гибнет внутри не спеша,

Ищет дорогу в сознанья темнице,

Рвется на волю раненой птицей?

Двигаясь ввысь – молча режет его,

И не поймет лишь душа одного:

В поиске смысла они неделимы,

Жаждою счастья оба томимы.

Тело посмотрит – увидит душа…

Дни пролетают, часы мельтешат.

Тело послушает – она же услышит:

Как в спину секунды тихо задышат.

Тело – мерзнет, но душа – согревает,

Вместе – великое чувство рождают.

ВЫ – звенья цепи и загадок долина,

На этой Земле Вы от Бога – едины.

Был короткий, но острый период, когда болезнь сделала меня тонкой в прямом смысле этого слова: как следствие истощения обследование показало, что у меня очень хрупкие кости.

Стих «В мольбе» написан намного позже того времени, когда я не могла ходить одна зимой на улицу во избежание переломов, когда мама меня называла то «моя хрустальная девочка», то «тарелочка», то «птичка» (из-за того, что я выгуливалась в окошке на балконе, как в клетке).

Хоть и при других обстоятельствах, но родилось это стихотворение в период беспомощности и жалости к себе, которые я же одновременно и осуждала. И только после принятия того, чего бы мне не хотелось ранее принимать, наступило некоторое облегчение. А путь принятия себя, я вам скажу, длится и по сей день…

В мольбе

Мне стыдно Бога снова молить,

Но части меня не учатся жить.

О том, что ДО мечтаю я времени,

Где я – единая и без болезни бремени,

Без задних ног бегу, сон удивительный.

Теперь же – ПОСЛЕ – боль утомительна.

ДО – легкость ветра в волосах моих,

ПОСЛЕ – тяжесть мыслей и этот стих.

Я знаю, скажет кто-то: «Встань! Ты – сильная,

Просто маленькая и характером – невыносимая.

Бывает похуже, видишь, девочка?

Не разобьешься и ты, не тарелочка!».

Да, не хрустальная, но хрупкая,

Местами со странными вам поступками.

Да! Я нуждаюсь в жалости, поверь!

Да! Признаю! И что теперь?!

Да! И злюсь на себя за это же!

Ненавижу, бывает даже уже.

Мир-одеяло соткать бы мне,

Невесомость бы тут, как на Луне…

Скажешь: «Взрослей! Все – пустяк!».

Но без мира внутри мне выжить как?

Хочу быть другой

Я хочу быть другой, не хочу непохожей…

Ощущать этот мир, чувствуя кожей.

Быть черствее, и проще видеть картинку,

Легких будней бег – не считать поединком.

Не стремиться быть лучше и идеальней,

Быть наглее и жестче, мыслить реальней.

Если вдруг так, то легче не жить,

Мир этот злой нельзя изменить…

НАШЕ одиночество

Что хочется тебе и что не хочется –

Тобой самой давно предрешено.

Ты хочешь слушать песню одиночества?

И вот оно стучит тебе в окно!

Стучит дождями, листьями и ветками,

Стучит, когда светло или темно…

Мы станем с одиночеством соседками,

Не думая, что время истекло.

Мы станем с одиночеством подругами –

Смешно? Звучит, как будто сонный бред…

Подружимся с дождем, снегами, вьюгами,

Поставим две свечи, приглушим свет…

Вся жизнь уже вдвоем вперед по лесенке…

Придаст волнений близость, нагота…

А после улыбаться будем весело,

Шептать друг другу: вместе навсегда!