Следом за ней из того же помещения выходит вот этот мужичок, я не знаю, как его зовут, буду называть его мужичок. И я спрашиваю:

– А что с ней?

– Посмотри, какая она красивая.

– Ну да, я еще внимание обратила, такая хорошенькая. Но почему она такая грустная?

– Просто пока сейчас не может свыкнуться с мыслью.

– С какой мыслью, что не так, что у нее болит, что она умирает или что? – Нет, с ней всё прекрасно. Вот буквально еще минут 10 назад ей было там 80 с чем-то лет. А сейчас посмотри, ей даже 25 нет.

И я такая на него посмотрела, думаю:

«Ну как здорово, какие вы молодцы»!

– Да, мы как стараемся помочь.

– А от меня-то вам что нужно?

– Для начала тебя нужно исцелить. Я посмотрел сейчас в тебе нужно очень многое исправлять. Сейчас, там сотрудница освободится, и она тебя возьмет, – ответил он мне.

А в коридоре была очень большая очередь, не хорошо без очереди, всем ведь здесь нужна помощь. Я говорю:

– Посижу тогда, ладно, подожду, если вы мне поможете.

– Да мы тебя без очереди возьмем. Мы же конкретно прилетели за тобой, за Аликом, к тебе, к Алику и еще к одной девушке или женщине.

И тут из двери выходит помещения с устройствами выходит девушка, такая красивая, в белой одежде, у нее такая куртка, не куртка, с коротким рукавом и белые штанишки, вся в белом. И она жестом руки показывает мне – проходите. Я встала и пошла по направлению к двери этого помещения и вся толпа встала и тоже туда заходит. Она говорит:

– Нет, нет, не все.

А мы же люди, все поперлись, сказали, проходите, все же поперлись. Я зашла туда. А там на полу стоят какие-то чашки, тарелки, в них что-то лежит, и каждая из них подписана. Одна из теток подошла, взяла какую-то чашку и начала есть. И эта девушка- медработник говорит:

– Женщина, дорогая, поставьте тарелку, это не ваша.

– На ней написано мое имя, – ответила ей хамоватая тётка.

– Это не ваша чашечка.

– Тут мое имя написано!

– Это не ваше имя.

И девушка забрала тарелочку у тётки. А та уже ела, какие-то ягодки были в той тарелке.

В общем, девушка выгнала всех людей, ну, вывела их, а меня оставила. В помещении находилось очень интересное оборудование, интересное с точки зрения «диких» землян. Эта девушка отвела меня за стол к какой-то другой девушке, посадила на стул, стоящий напротив стола.

– Посиди пока здесь, мы сейчас там закончим еще с одним человеком, потом, займемся тобой.

И мы сидим с этой девушкой друг напротив друга, я смотрю на неё, она такая хорошенькая, такая улыбчивая, начинает мне что-то рассказывать.

– Откуда вы, с какой планеты? – поинтересовалась я у неё пытаясь получить ответ на мой единственный вопрос, который меня беспокоил с самого начала их прибытия.

– Я тебе потом скажу, откуда мы, да ты и сама поймешь откуда, – уклончиво ответила она мне.

– У тебя есть семья, дети?

– Нет, у меня есть любимый мужчина, – и сказала, что-то она вроде того саняки, сана-та, тана-сана или тана-тана, а, на-та-тана, санаяки на-та-тана. И она это сказала так певуче, так красиво.

– Санаяти, а санаяти, санаяти это кто?

– Любимый человек, любимый мужчина, это значит – я тебя люблю.

– Какой у вас красивый певучий язык.

– Мы к нему привыкли, для нас он нормальный. Спасибо, что сказала такой комплимент.

– Как интересно, я бы хотела поучить ваш язык. Он очень красивый.

– А все впереди. Но по сути это как бы и твой язык тоже. Тебе только нужно его вспомнить, – улыбаясь ответила она мне и я чувствовала как от нее идет энергия добра.

Не энергия лжи, иногда люди улыбаются просто потому, что ну так надо, играют какую-то роль. А здесь нет, она не играла никакую роль.

Вскоре аппарат закончил работать с мужчиной, который лежал внутри него, с которым они работали. Это была своего рода «капсула», он там лежал он находился внутри неё. Сверху над мужчиной, между ним и крышкой капсулы двигался туда-сюда горизонтальный луч сине-фиолетового цвета, от головы до ног. Сначала от макушки до пяток, до кончиков пальцев, потом назад, причем все были в одежде, а точнее в трусах, и обязательно снимали металлические предметы.