– Емельян Пугачёв не был царём, он был самозванец и бунтовщик, – поправил Иван Петрович того солдата, но солдат был непреклонен: – «По книгам вашим и поповским проповедям в церкви Емельян Пугачёв был бунтовщик, а по нашим сказам, от прадедов дошедших, был он настоящий царь Пётр Третий, и это ваша Екатерина Немецкая была самозванкой и блядью похотливой и жестокой, – закончил солдат, и другие сослуживцы его поддержали.

Иван Петрович понял, что спорить с малограмотными солдатами бесполезно и замолчал, но с той поры сослуживцы по взводу, узнав, что Иван Петрович в прежней своей жизни был учителем и писарем в армии, иногда просили его написать письмо домой или разрешить пустяковый спор.

Иван Петрович охотно исполнял такие просьбы и стал пользоваться уважением сослуживцев за свою грамотность и спокойный характер.

Был, правда, ещё случай, когда Иван Петрович обмолвился, что немецкий кайзер Вильгельм – это двоюродный брат царя Николая Второго. Этому никто из солдат не поверил и его подняли на смех: – Чтобы братья стали душегубами, в это невозможно поверить, – снова возразил Ивану пожилой солдат. – У нас на селе всякое бывает, и братья дерутся между собой из-за девки, но чтобы убивать – такого отродясь не было. Как же Николай Второй может людей своих посылать на смерть из-за ссоры с братом? Не по-божески это. Он наш царь-батюшка, а разве батюшка пошлёт своих детушек на убийство людей, пусть и немцев, из-за ссоры со своим братом? Нет, конечно, поэтому здесь неправда ваша, Иван Петрович, хоть вы и грамотный человек.

Однако дня через три, когда солдаты мылись в бане, тот солдат при всех извинился перед Иваном Петровичем за свои сомнения в его грамотности.

– Извините, Иван Петрович, что сомневался в ваших словах о том, что царь наш Николай и кайзер Вильгельм являются сродными братьями. Мне наш ротный, поручик Шишаков подтвердил ваши слова и показал газету, где царь и кайзер вместе. Выходит, что царь наш Николай не батюшка своему народу, а отчим жестокий под стать прабабке своей Катьке-развратнице.

Удивляюсь я вам, Иван Петрович, грамотный вы учитель, а ходите в простых солдатах, будто сермяжный крестьянин.

На том разговор и закончился.

Иван Петрович обратил внимание, что солдаты, прибывающие по мобилизации на пополнение полка, все низкорослые и тщедушные: редко кто из них был выше ростом, чем два аршина и три вершка, что по новому немецкому измерению означало метр и 55 сантиметров. В газете он прочитал, как полковник Генерального штаба жаловался на хилость новобранцев и их неграмотность, отмечая, что новобранцы из крестьян по скудости питания редко кушали мясо, и потому были низкорослые и хилые, неспособные к тяжелому солдатскому труду бежать в атаку с оружием в руках.

Так за три столетия правления династии Романовых русский народ из высоких и сильных чудо-богатырей, как называл своих солдат Суворов, превратился в хиляков, ниже ростом на целую четверть пехотной винтовки-трехлинейки, которые наконец-то прибыли на склады и начали выдаваться солдатам полка, что сулило скорую отправку полка на фронт.

Действительно, в начале октября, полк покинул казармы и, не дожидаясь прибытия полковой артиллерии, погрузился в эшелоны и отправился на фронт, который находился в сотне вёрст западнее Минска.

Перед отправкой на фронт Ивану Петровичу приказом по корпусу было присвоено звание младшего унтер-офицера, как грамотному солдату-добровольцу, прослужившему год в армии.

Наконец-то он примет участие в настоящих боевых действиях, о которых много слышал от ветеранов полка из тех немногих солдат, что уцелели от зимних и летних сражений на северо-западном фронте.