Двери на фотоэлементах мягко сомкнулись за посетителем. Джилберто Орти не встал, чтобы приветствовать его. Сделав скупой жест предельно занятого человека, он недружелюбно проворчал:

– Садитесь, Ондрада.

– Мистер Ондрада, с вашего позволения, – мягкий, гибкий, лениво-роскошный, как сиамский кот, с округлой бархатистостью слов и движений и поблескивающими из-под полуопущенных век внезапно острыми зеленовато-серыми огоньками, довершающими его сходство с пантерообразными, гость выглядел на редкость спокойным. Он явно выигрывал во владении ситуацией рядом со взвинченным, злящимся на весь мир Джилом. А тот пристально изучал его, не скрывая своего интереса к внешности молодого человека; они не один раз встречались на бирже или в переговорных, но никогда ещё Джил Орти не смотрел на этого типа под таким углом – как на будущего зятя. К этому просто не было до сих пор оснований.

– Майкл Ондрада… Вы – единственный сын морского офицера британской армии, погибшего во время секретных испытаний. Когда вам было четырнадцать, ваша мать вторично вышла замуж за богатого швейцарского предпринимателя Людвига Йорка, который вас и усыновил. После его смерти шесть лет назад вы твёрдо встали на ноги, Ондрада.

– Это комплимент или..? – с выражением сытого благодушия на лице Майкл иронично приподнял одну бровь.

– Или, – резко оборвал его Джил. – Констатация факта, не более того. Ваша семья вас любит и предпочитает жить за ваш счёт. Больше всего родственников по линии отчима – прочие сыновья, дядюшки, племянницы и племянники… Вам 31 год, Майкл Ондрада, вы любвеобильны, но не до безумия, потому что никогда раньше не были женаты, – он критически оглядел мужчину перед собой вновь. – Пожалуйста, сотрите с губ помаду моей дочери – её оттенок вам не идёт. Вы видели Хилари?

Майкл Ондрада-Йорк благоразумно последовал его совету: он достал платок из кейса, стоящего на полу у его ног, но воспользоваться им не спешил, внимательно разглядывая Джила.

– А, собственно говоря, чего вы опасаетесь, мистер Орти, настаивая, чтобы Хил изменила решение относительно нашего брака? Я думаю, у вас не может быть сомнений, что более подходящей пары вашей дочери не найти: взаимные интересы связывают нас с ней больше, чем даже преходящая страсть…

– Моя Хил слишком рано привыкла держать голову прямо, – не отвечая на вопрос, словно его и не заметив, задумчиво продолжал Джилберто. – Когда остальные дети баловались с куклами и пересыпали песочек, она играла бланками договоров, с закрытыми глазами могла починить компьютер и изучала принципы торгов на бирже. С восьми лет она помогала мне в работе. Я-то был счастлив… только вот принесло ли это счастье ей? Не отнял ли я в своём эгоистическом порыве у неё детство?

Ондрада-Йорк не был склонен обсуждать проблемы морально-этического плана, столь отдалённые во времени:

– Джил, я люблю вашу дочь. Я самая подходящая для неё пара. Не только потому, что нам обоим так выгодно. Она завоевала меня своей беззащитностью и одновременно способностью не дать себя в обиду, умением злить, но и успокаивать людей… Ваша дочь, Джил, соткана из противоречий. Мне кажется, я понимаю её лучше, чем кто бы то ни было… Хилари рассказала мне об условии, поставленном вами.

– И что вы имеете сказать против этого, Ондрада?

Майкл ослепительно улыбнулся будущему тестю.

– Да ничего, Джил. Я понимаю причины, заставившие вас сделать это…

– Неужели?

– Но понимаю и нетерпение Хилари. Ей кажется, она нашла то, что ей нужно; она не хочет больше ждать. Она мечтает о свадьбе, сравнимой с бракосочетанием члена королевской фамилии, цветах, подружках невесты, флёрдоранже… Она хочет в свадебное путешествие, пусть даже не дальше острова Орфея на Большом Барьерном Рифе. Не огорчайте её, пусть едет в свою поездку, возвращается и выходит за меня замуж. Я обещаю заботиться о ней и быть хорошим мужем… в конце концов, вы сможете лично проконтролировать выполнение мной этого обещания, – он успокаивающе улыбнулся. – И поверьте, если б я не влюбился в Хилари, я бы не стал так усложнять себе жизнь ради сомнительного удовольствия взять верх над вами.