– Другие не заслуживают моей улыбки, никто в этом мире не заслуживает ее так, как ты.

Сестра грустно вздохнула. Она понимала, что в моей жизни нет никого ближе нее.

– Хотя мне нравится, что ты мне улыбаешься. У тебя такая улыбка, будто ты съела что-то не то. —она снова посмотрела в окно и продолжила. —Нет ничего лучше хорошей улыбки. Улыбка – это всегда позитивная энергия, которой человек делится с окружающими, с близкими людьми, при этом приумножая собственную силу и притягивая к себе удачу. Так сказал один хороший врач. Он мне посоветовал улыбаться чаще, чтобы победить. Этот врач верит в меня больше, чем я сама. Или он просто врет, как врут все люди.

– Смотрю, у тебя сегодня лиричное настроение. В такие дни тебя хоть записывай – прям монологи, жалко упускать. Целая книга бы вышла… – последнее слово я выдохнула, а не сказала. Да уж, я пришла к ней, чтобы помочь, а у самой тучи над головой. —А теперь, сестренка, я стану твоим волшебником. —я протянула руки со свежей выпечкой, искренне улыбаясь. —Наши любимые. Ты не будешь? Ммм? Если нет, то я с удовольствием съем все сама.

– А ну держись, я сейчас заберу все и даже не надейся урвать хоть кусочек!

Потом мы гонялись друг за другом минут десять, смеясь и кидаясь подушкой. Мы притворялись, будто ничего не происходит, будто у нас еще куча времени вместе, и это лишь один из многих наших обыденных дней. Прям как раньше.

Раньше все было по-другому, раньше мы были другими. Куда делось наше «раньше»? Красивое слово. Моя сестра стала очень мудрой в последнее время. Она права: все красивое исчезает и умирает. Даже слова. Даже люди.

Мы просто ели наши пирожные, и я, и она были счастливы от того, что хоть что-то у нас осталось неизменным. Мы всегда так любили муравейник, что просто мурчали от счастья, когда ели. Лично я хоть десять штук могла съесть! Вот и сейчас настроение сразу взлетело к потолку. Уж дальше было некуда, дальше только небо. А оно всегда выше всех нас.

– Как дела дома? Как родители? Они вчера заходили ко мне.

– Дома… Либо мама кричит на папу, пытаясь найти причину, принуждая его солгать, чтобы потом обвинять в чем-то. Либо на меня. Ей не нравится, как я говорю, что говорю, не нравится мое настроение, мои чувства. Обвиняет меня в том, что я ей постоянно лгу. В общем, все как обычно.

– Мне жаль, что она стала такой из-за меня. Раньше она была другой.

– Маша, ты не виновата. Раньше все были другими, это раз. И два – она всегда была немного безумной, впрочем, это у нас в крови. Наследственное, так сказать. Но у каждого свои безумства. Думаю, наша семья отлично вписывается в этот безумный мир.

– Человек не может вписываться в этот мир, он слишком сложен для него. Чем займешься перед началом учебой?

– Это событие для меня менее важно, чем тот факт, что пока мы тут сидим, на улице пошел дождь. Ты же знаешь, я и летом учусь, и летом живу так, чтобы жить потом. Я не могу жить настоящим, не хочу… К тому же я больше люблю зиму.

– Конечно, у тебя же в январе день рождения.

– Пф, и вовсе не поэтому. Просто зима прекрасна и опасна. Мне нравится ее жестокая красота.

– Да уж, в детстве ты обожала смотреть «Холодное сердце» и петь «холод всегда мне был по душе». Хотя сама мерзла при нуле градусов, и все равно упрямо шла на улицу в самый холод. Мда, семейка. Точно безумная.

– Ага, если бы по нам фильм снимали, так бы и назвали – «Безумная семейка».

Маша посмотрела на меня, и мы обе засмеялись. Так хорошо было в тот момент слышать ее смех, видеть ее настолько живой. И как будто жизнь в тот момент решила напомнить о том, что все не так просто, вернуть меня и ее в реальность.