Часто на переменах происходили стычки между мальчишками с разных улиц. Всегда во время драки каждый считал нужным защищать драчуна со своей улицы. Здесь ещё сказывалось деление колхоза на бригады по улицам. Помнится, что к первой полеводческой бригаде относилась Антоновская улица, ко второй – Пермятская и Верхняя, и к третьей – Сельсоветская, Черниговская и совсем маленькие Аршинская и Кенащинская.

Поначалу мне с большим трудом давались чтение и особенно письмо, так как по правилу установлено писать слева направо, и школьные тетради выпускали с расчётом на людей, которые будут писать только правой рукой. Мне же надо было писать левой, и мой кулачок постоянно закрывал место для написания буквы или цифры.

Татьяна очень много помогала мне при выполнении домашних заданий. Скорее всего, благодаря ей мне не пришлось оставаться когда-либо второгодником, что было не редкостью в наше время. С окончанием каждого учебного года несколько моих одноклассников оставались на второй год, а с началом учёбы к нам присоединялись второгодники из старшего класса. Кроме этого, некоторые школьники из-за отсутствия зимней одежды и обуви пропускали годы учёбы. Так было и с моим братом, поэтому я его догнал в третьем классе. В результате таких причин нас с первого класса дошло до выпуска семилетки всего четверо: кроме меня ещё Маруся Буянова, Настя Волобуева и Николай Горбунов. Двоих последних, к большому сожалению, уже нет в живых.

Постоянной проблемой становился голод. Татьяна при получении отцовской пенсии выдавала нам на руки несколько рублей на расходы по нашему усмотрению. Конечно же, мы тогда бежали в наш сельский магазин и покупали пряники или конфеты. Помнится, что на один рубль продавец отсчитывал своими голыми пальцами десять конфет-подушечек, покрытых ржаной мукой, или несколько пряников. По пути из школы домой жили троюродные сёстры моей матери, Колузаевы Анисия, моя крёстная и Евдокия. Это были из-за войны старые девы. Так вот, они часто встречали меня на улице и звали к себе в избу поесть горячих щей или вручали что-либо из своей домашней стряпни. Мне навсегда запомнились их необыкновенно вкусные бублики. Впоследствии я перепробовал много домашней выпечки и магазинных бубликов, но по вкусу они все намного уступали тем, чем угощали меня милая крёстная и её славная сестра тётя Дуняша. Кроме этого, они к каждой зиме вязали мне шерстяные носки и варежки. Большое чувство благодарности к этим добрейшим женщинам всегда остаётся в моей памяти.

Семейная жизнь у нас круто изменилась после замужества Татьяны. Наш сосед Григорий Карпович Лягин, года через два после войны с Японией, вернулся домой и вскоре предложил сестре выйти за него замуж. Я хорошо помню их свадьбу. Потом сестра решила уехать в Караганду, а нас с братом оставила жить на зиму у нашего дяди Николая Ивановича Зюзина. Следом за Татьяной уехал в Караганду и Григорий. Мы с братом в тот год учились вместе в третьем классе. Случилось, что к этой зиме у меня не оказалось валенок. Помнится, что до середины декабря я ходил в школу в шахтёрских глубоких галошах из толстой резины. Потом мне из-за них запретили посещать занятия, но я в этих галошах почти каждый день бегал к пимокату, который работал в доме Волобуевых, и умолял его быстрее скатать мне валенки. Когда они были готовы, этот день казался для меня самым счастливым в детстве. Мои одноклассники возвращались в тот момент из школы, когда я с радостью бежал с готовыми валенками. Они с криками: «Ура! Ура!» побежали мне навстречу и начали поздравлять с этим событием.