моего. Аминь.

Встав на правое колено и держа у пояса снятую бескозырку, правой рукой взял знамя с изображением Спасителя и

поцеловал шёлк, где изображался крест с вензелем Николая Второго. Исполнив долг Степан встал в строй с большим облегчением, ощущая в теле такую усталость, как будто в одиночку поставил стог сена. По спине тёк пот. Утереть пот со лба не было никакой возможности. Скосив свой взгляд на отца Никона, понял, что тот остался доволен его подвигом под сводами дворца. «Что будет, случись беда, на поле брани?» – эта мысль пришла в голову Степану только сейчас. В одном строю с товарищами, приняв присягу, он понял, что стал частицей той силы от которой теперь зависело благоденствие страны и всех людей которые её населяли и он теперь в ответе за их спокойствие и благополучие. Когда все, поочерёдно, начиная с правого фланга, чётко исполнили ритуал целования знамени, прошло почти три часа. Произведённые в солдаты стойко выдержали стояние на одном месте. Командир полка тоже выстоял, исполнив свой долг и слова присяги. Генерал был немногословен в своём поздравлении:

– Отныне вы, братцы, на государевой службе в славном лейб-гвардии Волынском полку, с чем вас и поздравляю! Троекратное Ура!,Ура!,Ура! потрясло зал. Закачались под потолком и зазвенели хрусталем люстры, задрожали стёкла. Вынесли знамя. Четыре сотни новоиспечённых солдат отправились в столовую за праздничный стол. После

небольшого отдыха предстоял смотр полка, где в первый раз торжественным маршем пройдут все числящиеся в строю. Отец Никон и, обрядившиеся в чёрные сутаны, члены церковной общины из солдат и офицеров, готовились к торжественному молебну. Требовалось освятить новые

регалии и знамя. Всё прошло по давно заведенному порядку. Гремел оркестр, дрожала мостовая, толпа любопытствовавших варшавян оглохла от полковой песни, звучали молитвы. Вечером на ужин налили по чарке вина и на час раньше уложили спать, поскольку подъём был на час раньше.

Следующий за полковым праздником день был

предоставлен хорошо организованному отдыху с пользой для дела. С утра начались состязания, игры и нехитрые развлечения. После обеда, для принявших присягу,

готовилось театрализованное представление об истории полка. После торжественного смотра офицеры, с жёнами допущенными в офицерское собрание, были приняты командиром полка. В день отдыха вечером готовился и бал для офицеров. Туда являлись добровольно, но по традиции, редко кто лишал себя такого удовольствия. Больше всех в эти два дня забот и хлопот доставалось унтер-офицерам, работникам кухни, солдатам, заступившим в очередной наряд на работы, и добровольцам из солдат, кто за оплату из кассы полка подрядился на хозяйственные работы. Превращать первый этаж дворца в площадку для принятия присяги, столовую для банкета на сотню персон, театр со множеством декораций и зал для проведения бала было хлопотно. На торжественный приём к командиру полка дамы являлись в белоснежных атласных платьях, сходного покроя, но каждая старалась выделиться кружевными воротничками, рюшами, рукавами и иными ухищрениями из белоснежной ткани. Большим

разнообразием отличались белые шляпки с роскошными плюмажами и искусственными цветами. Шляпки

шпильками прикреплялись к высоким причёскам и ростом дамы порой превосходили своих кавалеров. Излишних украшений дамы не носили и соблюдали субординацию, не решаясь превосходить, старших по возрасту и положению мужей в полку. Зато, на балу и на театральных

представлениях, субординация не признавалась. Украшения и кавалеры дамами выбирались по вкусу и по настроению. Как закономерность, жёны офицеров не страдали от полноты фигур и как мужья держали себя в исправном физическом состоянии, чем и гордились, как мужья своими наградами и усами. В полку Степан не заметил тучных командиров, даже степенного возраста. Начиная с