Хотя все равно вспоминает, наверное. Как их забудешь, эти несколько ярких лет?

Мы, как выяснилось, не забыли тоже, хоть и больше четверти века прошло. Похмелье выветрилось, чувство гадливости поутихло, реакция отторжения прошла.

Мы вспомнили это время. Потому что, несмотря ни на что, эти несколько лет были очень яркими.

А это, как выяснилось, так редко бывает…

Шатунов опять собирает многотысячные залы, и все эти тысячи людей среднего возраста умиленно поют: «Белые розы, белые розы…».

Не песням умиляемся – прошлому своему. Которое лучше всего описывается в песне про другие белые цветы:

«Боже, какими мы были наивными, как же мы молоды были тогда…».

Есть одно известное высказывание Председателя Мао:

"Десять тысяч бешеных крыс хуже, чем один бешеный тигр".

Это было сказано о них.

О хунвейбинах.

Но этой фразой закончилась история хунвейбинов, а началась она с другой фразы, сказанной Великим Кормчим в 1966 году.

Это была фраза "Огонь по штабам!".

Формально Мао Цзедун говорил о том, что завоевания Революции оказались под угрозой из-за плохих чиновников, севших в удобные кресла и утопивших Свободу и Равенство в бюрократизме и коррупции.

По сути же это была обычная для любой революции внутрипартийная борьба – Мао необходимо было всячески усилить собственную группировку и ослабить (а лучше – уничтожить) все другие группировки, претендовавшие не власть.

Необычным было только одно – инструмент для уничтожения.

Враги должны были быть уничтожены руками молодежи. Если точнее – подростков, называвших себя "хунвейбины".

То есть – "красные охранники". Их поддерживали отряды молодых рабочих "цзаофаней", то есть – "бунтарей".

Первые хунвейбины появились в конце мая 1966 года. Это были двенадцати-тринадцатилетние ученики средних школ, носившие на рукавах хлопчатобумажные красные повязки с желтыми иероглифами «Хун Вей Бин».

Начался страшный "Праздник Непослушания". Объявленные "охранниками Революции" школьники и студенты получили право наводить революционный порядок любыми методами. Вы можете сами догадаться, как повела себя накрученная кукловодами "школота".

Начали они, как нетрудно догадаться, с собственных учителей и преподавателей, которым брили головы, надевали позорные колпаки, заливали чернилами "собачьи головы" и водили в таком виде связанными по городу, периодически жестоко избивая "контрреволюционные элементы".

Банды хунвейбинов и дзаофаней возникли во всех населенных пунктах и росли как на дрожжах – какой подросток откажется почувствовать себя всемогущим? Особенно мощный поток в банды пошел после 26 июля 1966 года, когда на шесть месяцев (а реально – на несколько лет) были закрыты все школы и университеты страны. Все равно ведь учиться было уже не у кого – уцелевшие учителя и доценты разбежались.

Очень быстро распоясавшаяся школота от избиений перешла к убийствам, а с "училок" переключилась на чиновников, в том числе самого высокого ранга.

И сделать с ними было ничего нельзя – в решении ЦК КПК от 1 августа 1966 года "о большой пролетарской культурной революции" прямым текстом было сказано: «Верьте массам, рассчитывайте на них и уважайте их инициативность…. Не бойтесь беспорядков… Пусть массы самоорганизовываются… Не принимайте никаких мер против университетских студентов, учеников средних и начальных школ…»

И при этом – ощущение полной безнаказанности, ведь индульгенция им выписана на самом высоком уровне. Министр общественной безопасности Се Фучжи так и сказал на выступлении перед руководством милиции: «Стоит ли арестовывать хунвейбинов за то, что они убивают? Я думаю так: убил так убил, не наше дело… Мне не нравится, когда люди убивают, но если народные массы так ненавидят кого-то, что их гнев нельзя сдержать, мы не будем им мешать… Народная милиция должна быть на стороне хунвейбинов, объединиться с ними, сочувствовать им, информировать их…