Вы скажете мне – ну ладно, вам, историкам, хорошо, вы это изучали и знаете. А нам, простым людям, что делать, как понять – что вообще происходит, где нам правду говорят, а где нагло врут?

На это есть простой и безошибочный принцип. Как только вам начинают предлагать объяснения, где все просто и понятно, где одни черные, а другие белые, это значит только одно – вас разводят.

Не ведитесь.

Эдуард Успенский мог бы стать великим сказочником. Нет, правда – масштаб таланта, который был ему отвешен, это вполне позволял. Талант этот был огромен и тратил он его более чем щедро. Если честно, то в молодости Успенский талантом просто фонтанировал.

Боже, где только он не работал и что только он не писал! Он работал на радио – и только одна "Радионяня", от которой и всем ребятам, и всем трулялятам реально было веселее, дорогого стоит. Он работал на телевидении – и одно только название "АБВГДейка" заставит целое поколение бывших советских людей издать звук "О!". Он писал сценарии новогодних утренников, сочинял сюжеты для художников в журнале "Веселые картинки", довольно долго работал на "Союзмультфильме", и многие наверняка удивятся, узнав, что и "Рыжий-рыжий-конопатый", и "Антошка, Антошка, пойдем копать картошку", и "Наследство волшебника Бахрама" и "Пластилиновая ворона", и "Баба-Яга против!" и "Ивашка из Дворца пионеров" и "Про Сидорова Вову" и многое-многое другое – это тоже он.

Наконец, он был просто классным поэтом. Я даже не про ставших уже классикой "Осьминожек", "Разгрома" или "Птичьего рынка" (не говоря уже про Абсолютную Классику, которую знают наизусть сотни миллионов людей, вроде "Голубого вагона"). Но даже в сочинявшихся им мимоходом коротеньких безделках есть главный признак настоящей поэзии – нечего добавить, ни одно слово нельзя убрать, и ни одно слово нельзя заменить другим:

Девочке, которая все время сосет палец

Неземная красота,

Выньте палец из рта!

Девочки и мальчики,

Не сосите пальчики.

Дорогие детки,

Пальцы – не конфетки.

Или вот другое, очень грустное, если вдуматься, стихотворение. Практически "Куда уходит детство", только гораздо короче.

И девчонки и мальчишки

Часто писают в штанишки.

Мамы негодуют,

А детишки дуют –

На глазах у всей страны

Гордо писают в штаны.

Но когда большими станут,

Они писать перестанут.

И это я еще ничего не сказал про его главное наследство – книги. Безмерно, невероятно талантливые детские книги: "Крокодил Гена и его друзья", "Дядя Федор, пес и кот", "Гарантийные человечки", "Вниз по волшебной реке", "Вера и Анфиса", "Меховой интернат", "Школа клоунов"…

Он был как никто другой близок к тому, чтобы стать великим сказочником. Не хватило самой малости.

Дело даже не в всем известной трагической ситуации "Наш мир мертв, а мы еще нет", которая как ножом обрезала в начале 90-х творчество целого пласта безмерно талантливых людей, от Эльдара Рязанова до братьев Стругацких.

Успенскому не хватило… Нет, даже не любви к людям. Талантливые сказочники, как правило, все о людях знают, и потому изрядные мизантропы. Ему не хватило умения прощать, понимать и принимать.

Всего того, что делает умного человека – мудрым.

Но это все так – грусть жадного до талантливых книг человека. На самом деле того настоящего, что успел сочинить Эдуард Успенский – за глаза по любым меркам.

Поэтому когда он умер, миллионам людей взгрустнулось оттого, что их детства на планете в очередной раз стало немного меньше. Развитое до неприличия судебное сутяжничество забудут очень скоро, а книги останутся. Есть такой суровый закон у жизни – нет большой разницы, хорошим или плохим человеком ты был. После тебя останется только то, что ты сделал.