– Так бы сразу и сказали, – нервно буркнула кассирша и подала второй билет.

– Может, еще свидетельство о браке принести? Телеграмму верните, нам еще обратно лететь.

Вася разошелся не на шутку, выхватил билеты и паспорта. В толпе уже начали на него шипеть и отталкивать от окошка кассы.

– Вася, не нервничай, пойдем на регистрацию.

Пытаясь успокоить мужа, я стала гладить его по плечу. А он все не успокаивался:

– И кто только берет таких злюк на работу? По блату, наверное, устроилась.

– Ну, все, хватит! Зудишь, как старый дед. Пойдем скорее, пока ты пререкался с кассиршей, уже регистрация почти закончилась.

Вася схватил меня за руку и метнулся к нашей стойке, там осталось всего два человека. Через пять минут объявили посадку на наш самолет.

В Борисполе мы не задержались, багажа у нас не было. Сразу поехали на железнодорожный вокзал. Первым делом купили билет на поезд. Места оказались только сидячие в общем вагоне, но деваться некуда, ехать надо. До отправления целых три часа. Решили покушать в привокзальном ресторане. Там хоть можно с комфортом спокойно посидеть, а не тесниться на вокзальных скамейках. Народу полно, много детей, шумно и душно. На привокзальной площади скамеек мало и все заняты. А в ресторане прохладно, тихо. Только слышно, как диктор объявляет отправление поездов и прибытие для встречающих. Вася был угрюмый и задумчивый, видимо, размышлял о происходящих событиях. Подолгу смотрел в одну точку, но ел с аппетитом. Иногда вскидывал на меня широко раскрытые глаза и вглядывался внимательно, как бы спрашивая: «Зачем тебе чужой ребенок?» Но при этом молчал. Это уж я интуитивно догадывалась, о чем он думает.

Зря я боялась сидячего вагона, думала, места там как в электричке, и ехать целую ночь. Оказалось, что там кресла как в самолете. Можно откинуть спинку и устроиться с комфортом. Нам удалось поспать несколько часов.

Сначала мы поехали в Горловку за Леной к ее бабушке, Наташиной маме. К ним приехала Наташина старшая сестра Вера. У Веры нет своих детей, и она хотела оформить опеку над Леной. Лена была не против этого. Только без согласия отца опеку не оформляли. Вера пыталась добиться у Васи отказа от ребенка, но тот был категоричен:

– Пока я жив, буду сам воспитывать свою дочь.

Вера давила на психику, пытаясь спровоцировать его на скандал.

– Ты же бросил ее совсем крохой, а теперь вспомнил о своих правах.

– Что бы ты делала на моем месте? У тебя мужа нет, тебе не понять. Если бы тебе изменяли, позорили перед всеми, ты бы терпела и прощала такие унижения? Я не ребенка бросил, а ее непутевую мать. Это она мне не разрешала видеться с Леной.

– Так побил бы ее разок, она бы не гуляла.

Вася вскрикнул от неожиданности:

– Чего, чего? Побил? И убил бы ненароком. Очумела ты совсем.

Пока Вася пререкался с Верой, я сидела как мышь в соседней комнате. Вася отбивался от ее нападок как мог. Вера не выдержала такого напора и выскочила из комнаты, как ошпаренная. Увидев, что я тихо сижу возле окна и не встреваю в их разговор, она тут же переключилась на меня.

– А ты что приперлась? Тебе своих детей мало, чужого подавай? Хочешь быть многодетной мамашей? В детдоме возьми, брошенных полно, или еще роди.

– Вера, а ты что так распалилась? Кипишь, как чайник. Если тебе нужен ребенок, сама роди. И нечего меня поучать, мы это уже проходили. Когда мой первый муж погиб, у меня тоже пыталась отнять ребенка такая же тетушка, как ты.

Услышав от меня эту историю, Вера немного остыла и притихла. Потом начала тихонько всхлипывать. Я погладила ее по плечу.

– Поплачь, поплачь, тебе надо.