– А может, она встретила другого мужчину? – подлил масла в огонь Лев Иванович. – Некоторые мужчины любят умных, хотя и некрасивых женщин. Может…

– Не может! – категорично заявила Илона и возмущенно глянула снизу вверх на Гурова.

– Охотно вам верю, – рассмеялся в ответ сыщик и поднял руки, капитулируя перед твердым убеждением женщины. – Ну а что вы можете сказать насчет его работы?

– Ничего не могу. Мы с братом никогда эту тему не затрагивали.

– Но вы же слышали, что ликероводочный завод готовился стать банкротом?

– Ну так и что? Сегодня каждое третье предприятие в России рано или поздно становится банкротом, – пожала плечиками Илона.

Какое-то время они шли молча. Слышны были только крики детей, катающихся неподалеку на самокатах и скейтбордах, да негромкая музыка, льющаяся из старомодного приемника, стоящего на столике, за которым два пенсионера играли в шахматы.

– Тихий у вас городок, провинциальный, мирный, – нарушил молчание Лев Иванович.

– Всякое бывает, – как-то неопределенно откликнулась Сомова и, развернув коляску, повезла ее в обратную сторону.

– Вы уж меня извините, что задаю вам такой нетактичный вопрос, – Лев Иванович вышел из задумчивости. – Скажите, вы не знали любовниц вашего брата? Хотя бы одну? Я имею в виду, он вас ни с кем из них не знакомил?

– Нет, не знакомил, – покачала головой Сомова. – Не до такой степени он был нахал, чтобы выставлять свои похождения напоказ. Но знаете, я как-то раз видела с ним одну из… Из его женщин.

Илона остановилась, поправила шапочку на голове спящего малыша и двинулась дальше.

– Примерно год назад я случайно столкнулась с братом в баре. Это было поздно вечером. Я была с подругой, а он… Он был с дамой, – продолжила она рассказывать. – И поверьте мне – это была… Ну очень красивая женщина. Необычной, запоминающейся внешности. Нет, не из тех, не из моделей, что вышагивают на подиумах или позируют для женских журналов мод. Ее красота была естественной, но какой-то… холодной, что ли. Знаете, как у античной статуи. Одета она была просто шикарно – черное в пол платье с большим, до середины бедра, разрезом, и в белом меховом манто. Дорогая женщина. И очень, очень красивая. Я таких красавиц еще вживую никогда не встречала.

– А ваш брат – как он отреагировал, когда вы увидели его с этой женщиной?

– Он встретился со мной взглядом и тут же отвернулся, давая понять, что я не должна к нему подходить. Я и не подошла. Мы с подругой нашли столик в дальнем конце зала. Мне было плохо видно то место, где сидел брат. Но когда я через пять минут поднялась, чтобы сходить к стойке и сделать заказ, потому что мы так и не дождались официанта, они уже ушли.

– И все? Больше вы ее никогда не видели и с братом на эту тему не говорили? Не упоминали в разговорах вашу нечаянную встречу?

– Нет, мы эту тему с ним никогда не поднимали. И кто эта красавица, я так и не узнала.

– Что ж, – Гуров, прощаясь, протянул женщине руку. – Спасибо вам, что нашли время встретиться.

Лев Иванович хотел было уже уйти, но вдруг остановился и, снова повернувшись к Сомовой, спросил:

– Скажите, а на какой день и час назначены похороны Владимира Владимировича?

– Послезавтра на двенадцать часов. В храме Петра и Павла будет отпевание, а потом…

Нижняя губа у Илоны задрожала, и она поспешила закусить ее.

– Хорошо, спасибо, – Лев Иванович, смутившись, быстро пошел по аллее к выходу из парка.

Шараповский ликероводочный завод «Дионис» находился, можно сказать, на самой окраине городка. С трех сторон его окружали дома частного сектора, разбавленные кое-где двух- и трехэтажками барачного типа. Главные ворота предприятия выходили на малооживленную трассу, где через дорогу виднелась автобусная остановка – еще не конечная, но предпоследняя перед выездом из города.