С карьерой у Анны сложилось хорошо: по первому образованию искусствовед, по второму дизайнер интерьеров, она была специалистом, который создает красоту для своих заказчиков. Она была востребованным декоратором, способным придавать интерьерам завершенный вид, от которого веяло уютом, каким-то неповторимым очарованием, тем, что отличает один дом от другого. Анна создавала шедевры порой из самых обычных вещей, словно вдыхала новую жизнь в пространство. Ей нравилось то, что она делала, и она любила свою работу. А вот с замужеством как-то не задалось. Встреча с Павлом дала надежду на то, что она тоже будет «нормальной женщиной» и все у нее будет как у других: прочный брак, дети. Но Павел до сих пор предложения не сделал, и вопрос детей откладывался на неопределенный срок.

Да, поначалу их жизнь была почти сказочной. В ней не было места скандалам и выяснениям отношений. Все спокойно, чинно, благородно. Правда, между ними никогда не было страсти, а физическая близость была нерегулярной, но на это можно закрыть глаза, ведь в целом Павел – идеальный партнер. Хотя он часто где-то задерживался по вечерам, бывало, и не ночевал дома, он всегда возвращался: красивый, свежий, внимательный. Но в последнее время Анна чувствовала, что что-то пошло не так. Павел стал отдаляться, меньше бывать дома, избегал ее. Несмотря на то, что в самом начале они договорились, что каждый из них имеет право на личную жизнь, Анна стала испытывать беспокойство. Она пыталась устраивать скандалы, но потом поняла, что самым простым решением будет отпустить ситуацию. Она и отпустила…

Ветерок через приоткрытое окно тихонько колыхал шторы, чуть позвякивали подвески люстры из муранского стекла. Эту люстру они с Павлом покупали вместе и привезли из Венеции. Как-то они бродили по каменным улочкам этого сказочного города и недалеко от площади Святого Марка наткнулись на небольшой сувенирный магазинчик. «Смотри, какая красота!», – сказал Павел, показывая на люстру, висящую под потолком в самом дальнем углу. Анна не сразу заметила эту люстру, а когда увидела, поняла: это шедевр! Анна тогда подумала: «Как все-таки мы с ним похожи! Нам нравятся одни и те же вещи, он тонко чувствует красоту. Да мы созданы друг для друга!». Люстра, действительно, была хороша. Немного вычурная, но стильная, она так и просилась, чтобы ее забрали из этого непритязательного магазинчика в какой-нибудь элегантный дом. Они и забрали. Купили, притащили в Москву, и теперь она висит тут и напоминает Анне о той поездке и о том, что у них с Павлом много общего. «Может, еще все наладится, – думала Анна, глядя на люстру. – Может, будет у нас прочный брак, дети, и наш дом оживет… Будет суматоха, детские крики, повсюду разбросанные игрушки и детские вещи. И Павел будет чаще бывать дома», – она убеждала себя, но не очень-то себе верила.

Анна вспомнила о Зойке. Она все время о ней вспоминала, когда думала о детях. Зойка была дочерью приятеля отца. Приятель был из литературной среды. Правда, сам он писать не умел, зато мастерски критиковал то, что написали другие. В общем, был известным литературным критиком и при этом вполне адекватным мужиком. Он хорошо разбирался в искусстве, и с ним было интересно. А вот его супругу Анна не любила. Супруга была толстой хамоватой теткой, ярко накрашенной и крикливо одетой. И всегда задавала бестактные вопросы.

Давным-давно, когда Анна только окончила институт, критик с супругой пришли к ним на ужин. Супруга критика весь вечер хвасталась Зойкиными успехами. Хвасталась она каждый раз, когда встречалась с родителями Анны. Все эти байки про Зойкины успехи Анна слышала уже не в первый раз. Успехи, собственно, заключались в том, что Зойка удачно вышла замуж за дипломата, уехала с ним в Европу и родила двух детей. А теперь Зойка с мужем ждут третьего.