Имелись на крестьянском дворе и конюшня, и хлев для домашнего скота, и сеновал, куда складывали высушенное сено, а также прочие хозяйственные постройки.

Из воспоминаний крестьянки Т.С. Ситчихиной (1917 год): «Дворы у всех были крытые жердями. У нас было две конюшни для лошадей. Одна была для новорожденного жеребенка. В конюшне ясли, в которые с повети (поветь – помещение для хранения сена, сельскохозяйственных орудий, а также саней и телег. – Прим. автора) спускали корм – сено. Поветь находилась над конюшнями и продолжалась до ворот. На другой стороне двора – хлевы для коровы, овец, свиней. Над хлевами опять поветь, где хранилась солома. Между хлевами и конюшней было большое пространство на дворе. Через него был ход на огород, где находились баня, колодец. Было место и для погреба, в котором хранили летом молоко, квас. Там был лед. На огороде была выкопана глубокая яма, в которой хранились овощи: репа, брюква, морковь. Она была утеплена, так что зимой ничего не замерзало». [2]

Сколько же незнакомых для современного человека названий: поветь, амбар, жердь – сегодня эти слова мы не употребляем, а ведь когда-то они были совершенно обыденными и понятными каждому.

Зато вот это слово точно всем известно: «баня».

Без нее русскому человеку очень туго приходилось! Обычно у каждой семьи она была своя, но иногда использовали ее и для нескольких семей.

Ставили баню на берегу реки или озера. Строили просто, без затей, но в то же время все было продумано. Внутри помещение разделялось на две части: предбанник и отделение, где парились и мылись. В углу устраивали печь.

В XIX и даже в начале XX века еще существовали бани по-черному, или курные бани, – в них не было печей с дымоходами, дым из очага поднимался вверх и выходил через небольшое окно под самой крышей. Когда же помещение достаточно прогревалось, его проветривали, окно закрывали и давали баньке некоторое время «отстояться», чтобы удалить угарный газ. Впрочем, в XVIII веке стали появляться печи с трубами, и многие бани стали топить, что называется, по-белому.

Значение русской баньки трудно переценить: в ней и мылись, и лечили разные болезни при помощи веника и пара, даже рожать бабы уходили в баню.

Недаром в народе сложились пословицы: «Баня парит, баня правит», «В бане мыться – заново родиться!»

Традиция банной культуры существовала на Руси испокон веку. Наши предки верили, что русская парная – источник сил и здоровья. Знали и соблюдали они определенные правила. Так, строили бани из легкого и пористого дерева, впитывающего влагу, обычно из липы или осины – поэтому жар был сухим. Веники использовали березовые, но иногда пихтовые, можжевеловые и дубовые. Причем заготавливали их в определенное время: с Иванова дня до Петрова дня (7–12 июля).

Воду, в которой эти веники запаривали, использовали для мытья головы – чтобы волосы были здоровыми и крепкими. Тело обычно натирали разными травами и снадобьями – для защиты от хвори и простуды. В общем, была у наших предков целая банная традиция.

Вот как вспоминает о банных процедурах крестьянин Александр Турундаевский, чье детство прошло в семье его деда Василия Николаевича в селе Воздвиженье Вологодской губернии. Воспоминания датированы началом XX века.

«Баня у деда была построена по-черному, размерами маленькая, можно было поместиться только вдвоем. Холодный предбанок, печка-каменка с маленьким котелком. Грели воду в кадке камнями. Да и воды требовалось немного, т. к. технология мытья была крайне несложной. Сначала грелись на полке, затем поддавали пару и парились – хлестались веником до потери сознания в шапке и рукавицах, выбегали, как шальные, на улицу (летом прыгали в пруд с водой и окунались, а зимой бросались в снег и катались). Потом еще раз парились, обливались водой, одевались в холодном предбаннике и шли домой. Дома брали братыню с квасом или водой, подсыпали овсяной муки и пили. Дома обязательно умывались холодной водой. Вот такой был обычай у деда Василия. Мыла для бани и стирки белья в обиходе не было. Баню топили каждую субботу. В первый жар-пар ходил дед с внуком. Мытье с дедом было сплошным кошмаром, т. к. он проделывал такую экзекуцию при парке, что черти не выдержали бы этого жару и разбежались. Дед драл себя веником. На голове у него – меховая шапка, а на руках – рукавицы. А кряхтенья и пыхтенья – и того больше. Затем катание в снегу. Дед повторял это до трех раз. Далее обливался холодной водой, надевал одни подштанники и бежал домой…» [49]