Быстро отвернувшись, я начала с удвоенной энергией собирать эту проклятую картошку.
– Испугалась?
Да, но еще больше испугалась, когда, обернувшись, увидела его прямо за спиной.
– Я не кусаюсь.
– Извини, я не хотела…
– Это ты меня извини. Я злой был из-за вчерашнего, из-за Лехи.
– Такой злой, что пытался слизать весь загар с Витки?
Ему это показалось смешным.
– Ты видела? А подглядывать не хорошо.
– А вы и не прятались.
– Точно… я и сам обалдел от такого напора. Меня прижали бюстом к стенке, а бюст там – не балуйся.
– Я видела.
– Бросишь Лешку, я брошу Витку…
– И я буду сто первой женой в гареме?
– Я разгоню гарем.
– Я подумаю.
– Думай. Время пошло, – развернувшись, он пошел к машине, запрыгнул в кузов и, не взглянув больше в мою сторону, принялся опять за работу.
А я стояла, молчала и смотрела ему вслед. Да… что-то есть в нем от Федота… напор! Наглость. И внешнее сходство тоже… Лешка мне не нужен. А нужен ли этот? Решу, что с ним делать, когда получу.
Вечером в комнату к нам пришли Серега со Степой, притащили гитару и банку с компотом, булочки. Ольга за что-то дуется на Сережку. Он сел рядом с ней, что-то тихо объясняет. Пришел Кирилл к Ленке, тоже с гитарой. Что-то наигрывает. Я хотела разобраться с письмами Федота. Здесь вряд ли получится. На улице еще не стемнело. Я взяла конверты и пошла на речку, на мостик, который мне показал Леха.
«Здравствуй Анжела!
Как ты там, мой милый котенок? Я без тебя ужасно скучаю. Мне не хватает тебя, твоих зеленых глаз, твоей улыбки…»
Федот, ты меня рассмотрел лучше, чем я тебя. Ты помнишь цвет моих глаз.
«В июне была такая жара, ты, наверное, не вылезала с пляжа и загорела как шоколадка. Шоколадка с зелеными глазами.
Ты помнишь, что мы познакомились на пляже? Я был немного пьян и, когда увидел тебя, так обалдел, что чуть не утонул. Ты, как русалка, сидела на скале у воды. Длинные волосы, зеленые глаза, ноги. Именно за ногу я и стянул тебя в воду, и ты оказалась в моих руках. Я обнимал тебя и думал, живая ты или нет. Говорят, при белой горячке нечисть чудится…»
Премного благодарна. Хорошего ты мнения обо мне.
«Помню, я поверил, что ты настоящая, когда ты сказала мне, что плохо плаваешь».
Ага. Чуть не утопил меня тогда.
«Сейчас я мечтаю, что, когда вернусь, я не отпущу тебя ни на шаг от себя. Ты мне нужна. Я прошу тебя, ты только дождись меня. Я клянусь, никогда в жизни ты не пожалеешь об этом.
Когда я уходил в армию, я просил Ваньку и Пашку, чтобы они позаботились о тебе. Ты не стесняйся, обращайся к ним за помощью».
Спасибо, как-нибудь сама.
«Пиши, я жду твоих писем. Люблю, целую. Сергей».
Буду ли я писать, не знаю. Посмотрим.
Я медленно порвала письмо на мелкие кусочки и бросила в воду. Они, мелко задрожав, расползлись по водной глади. Я знаю одно: я не дождусь Федота. И если мы и встретимся, то вряд ли будет иметь значение, писала я ему или нет. Мы будем просто чужими, незнакомыми людьми.
Я взяла второе письмо. А, это где про осенние листья. И опять: «Жди меня, люблю, целую. Сергей».
И опять, как осенние листья, клочки бумаги полетели в холодную воду.
– Что это? – Это Лешка нашел меня.
– Так, ничего.
– А если честно?
– А если честно, у меня парень в армии. Это его письма.
– Это значит, ты его не будешь ждать?
– Это ничего не значит.
– Мне уйти?
– Нет.
Он сел на мостик, возле моих ног, опустил руку в воду:
– Уже холодная.
Я села рядом:
– Да.
Он молчал, я тоже. Я стала брызгать водой на обрывки бумаги, плавающие возле нас. Они намокали, но не тонули. Да… Письмо недостаточно порвать, чтобы уничтожить. С человеком, чтобы забыть его, недостаточно проститься. Нужно что-то еще. Что?