Новый начальник был в курсе событий с коллективом молодых Ленинских лауреатов и согласился с загрузкой его бригады самыми сложными по конструкции приборами. Владислав Удалов был заместителем именно этого секретаря парткома и сказал Леониду, что Жарков Максим Петрович мужик нормальный. Приборы, данные на разработку бригаде Сугробина, должны были работать в составе испытательных ракет, на борту самолётов, вертолётов, кораблей, автомобилей при всех климатических условиях с перепадом температур от минус пятидесяти до плюс пятидесяти градусов по Цельсию, выдерживать максимальные перегрузки и т. д. и быть работоспособными в течение десятков лет.

– Что ж! Будем работать, – сказал Максим Петрович, знакомясь с коллективом

В своей бригаде Сугробин был самым старшим по возрасту. И сотрудники называли его Леонидом Ивановичем.

В очередной отпуск Леонид был записан на июль. Предыдущим летом отпуск поделился пополам: две недели в Подмосковном доме отдыха и две недели зимой в «Зелёном городе». Сугробин, находясь в рассеянном состоянии, о личной жизни и очередном отпуске думал мало. И когда командор Белов позвонил и предложил участие в группе водников по реке Агул в Саянах, он согласился. Путешествие прошло спокойно без ненужных приключений и задержек. В начале августа группа вернулась домой. С Саянских троп он привёз бороду, которую решил оставить навсегда. Подправил её под Чехова и таким заявился в институт.

«Ну, Леонид Иванович! Ты даёшь! – встретили его в отделе. «А что! – ответил Сугробин. – Я все же научный сотрудник, пусть и младший».

При возвращении туристической группы в Горький, Сугробин решил навестить Крюкова и сделал остановку в Перми. Не рассматривая изменившегося города и отбросив воспоминания, он проехал а Добрянку. Вся семья Крюковых была на месте. Вечер воспоминаний с друзьями наполнен тихой грустью и радостью от того, что есть те, с кем можно повспоминать. Они повспоминали обо всём, только Бельскую не трогали. «Задержись на два дня, и я тебе невесту найду на выбор, – горячился Крюков. – Заберёшь к себе в Горький и будешь иметь верную подругу на всю жизнь.» «Ладно, Евгений, – отбивался Сугробин. – Мне в Москве предлагали невест на выбор с квартирой. Но я почему-то не согласился. Наверное, жду последней оглушающей любви». «Смотри, пожалеешь. Но если надумаешь, приезжай. Обустроим», – повторил Крюков наутро при расставании.

Погода в Горьком была такой же, как при отъезде в Саяны. Над городом стоял густой смог. Горели окрестные торфяники. За два месяца ни одной капли дождя. В городе из друзей был только Ширяев. Ему тоже, наконец-то, повезло с квартирой. Сане удалось недорого снять двухкомнатную квартиру, хозяева которой работали и жили на севере.20

Выйдя после отпуска на работу, Сугробин подал заявление на поступление в юридический институт, и его пригласили на экзамены 1-го сентября с обещанием зачесть общественные науки при зачислении. За неделю до первого сентября он встретился в субботу с Саней Ширяевым, и они отметили свою холостяцкую жизнь в ресторане «Нижегородский». Вечер прошёл вдохновенно. Но машин у ресторана не оказалось и они в добродушном настроении пробирались с Гребешка к Ильинке, где ходил трамвай, который мог их отвезти на пересадочные точки. Поддали они ничего, но ещё стояли, пусть и нетвёрдо. Пробираясь по тёмным узким улицам вдоль глубокого оврага, они наткнулись на тройку «удалых». В ответ на «Закурить не найдётся?», Леонид протянул пачку с двумя последними сигаретами и тут же получил удар в грудь. Нападавший целил в голову, но Леонид успел отклониться. Саню тоже ударили. Леонид вспомнил свою боксёрскую сноровку и ударил «удалого», стоявшего перед ним. Но выпивка сделала своё дело – удар не нокаутировал нападавшего, а только придавил ему нос. «Сопротивляются, суки!» – услышал он крик. И что-то тяжёлое опустилось ему на голову, и он упал. Очнувшись, он увидел, что двое загоняют Саню в угол, а третий наклонился над ним, и шарил по карманам. Лежавшая на земле рука Леонида нащупала шершавый круглый предмет. Он ухватил его и понял, что это кусок арматуры.