– Тихо! Не шуми, – сказал Чащихин.

– А что!?

– А мы выпиваем по этому поводу.

– Действительно. А я и не приметил, что на столе бутылка и солёные огурчики. Мне присоединяться?

Но выпить Зосим не успел. Вошёл Клещёв, поставил на стол «Столичную» и крикнул —

– Опять эта мысль мой разум гложет, рождённый ползать летать не может!

– Сам сочинил? – спросил Сугробин.

– Нет. Купил за трояк.

– Недёшево.

– А чего мне дешевить. Виолетта, заходи, не задерживай.

Все повернулись к двери. Вошла яркая блондинка.

– Знакомьтесь, ребята. Моя невеста. Мы с ней через неделю уезжаем на Сахалин.

– Не близко, однако, – задумчиво произнёс Крюков. – И по кой…

– Сахалин – это первая остановка. А дальше на Курилы. Мы завербовались в экспедицию…, э… В общем, по изучению всего неизученного. Там никто ещё из наших, советских людей, и не бывал.

– Смотрите там поаккуратнее, а то Хрущёв какие-то бумаги с Японией подписывает. Отдаст острова вместе с Вами, – встрял всезнающий Зосим.

– А с учёбой как? – спросил Чащихин.

– Никакой учёбы. Вот справка, что я закончил четыре курса, вот военный билет младшего лейтенанта запаса и вот моя спутница жизни, которая ценит свободу выше дипломов и тёплых клозетов. Хотя диплом среднего медика у неё имеется. А я буду просто рабочим.

– И всё же доучился бы. Диплом и на Курилах диплом, – не унялся Чащихин.

– Чтобы меня загнали туда, куда не хочу на три года принудиловки. Нет, спасибо. От армии я освободился, а дальше пусть нами правит провидение. – Анатоль обнял Виолетту. – А это моя первая настоящая любовь. Куда я, туда и она.

– Вот первый свободный человек из нашей компании. Давайте выпьем за свободных людей, – сказал Сугробин и подал налитые стаканы Клещёву и его подруге. И когда выпили, спросил, – стихи на Курилах писать будешь?

– Верую в это.

– Тогда будь счастлив, но раз в год посылай весточки. По большому счёту я тебе завидую.

Сессия за четвёртый курс была закончена. Военные билеты офицеров запаса получены. И пятикурсники получили каникулы до середины августа. Декан уговорил старую гвардию отдать вторые две недели августа на благо института. Из общаги все быстро разъехались. Комнаты заселялись абитуриентами. Сугробин упаковал вещи для хранения, прибрал комнату и поджидал Олю. Они договорились всё данное им свободное время быть вместе. На следующий день у них было намечено путешествие в Кунгур и посещение знаменитой Кунгурской ледяной пещеры. Удивительное дело!? Всем что доступно, человек не увлекается и, не останавливаясь, проходит мимо. Клещёв, когда рисовал Сугробину прелести Пермского края, не забыл упомянуть пещеру в Кунгуре. А когда они приехали в Пермь, времени у него не нашлось, чтобы показать другу необычность. А любознательные люди, живущие за тысячи километров, организуются и едут в Кунгур повидать чудо, какого в Советском Союзе больше нет. Время стремительно уменьшало срок пребывания Сугробина в Перми, и он уговорил Бельскую быть ему гидом при посещении сей достопримечательности мирового значения. Кунгур находился всего в полутора часах езды от Перми по главной железной дороге страны, по которой следуют все сибирские и дальневосточные экспрессы. Не так уже далеко за Кунгуром стоит знаменитый столб-обелиск, разделяющий страну на Европу и Азию. А в Кунгурских землях, переполненных известняками и гипсами на правом берегу реки Сылвы образовалось бесчисленное количество пещер больших и малых.

– Олинька, – говорил Сугробин, когда они ехали в поезде, – ты не бойся. Я не Том Сойер42 и не поведу тебя во глубину уральских руд. Мы с краешка поглядим там, где электричество горит, и обратно. Ладно.