Боксёр второго разряда Леонид Сугробин, победивший в двух последних боях нокаутом, не раздумывал. Он не боялся драки и получения возможных побоев. К его любимейшей женщине тянулась грязная волосатая рука пролетария. Того самого, ещё не перевоспитанного по заповедям социализма. При своём росте в 171 см, и весе в шестьдесят два килограмма, Леонид явно не представлял для пристававшего препятствия и стоящего внимания соперника. Но Лёнька и не думал отойти от Оли и сдаваться. Он даже не расслышал слов громилы, обращённых к нему. «Чтобы победить, надо возненавидеть своего противника, – пронзили его мозг слова тренера, – воспылать к нему злобой раненого зверя, забыть чувства жалости, добра, человечности. Но сохранить при этом ясность ума и всю свою хитрость. И ты непобедим». Он видел тоскливый безнадёжный взгляд Оли и больше ничего не видел, ничего не слышал. Ярость и злоба захватила его. Всё тело напряглось и поджалось как тугая пружина. Левой рукой он отбросил хищную руку, а правой, которой только что обнимал Олю чуть ниже талии, вложив в неё всю силу напряжённого тела, ударил удивлённую физиономию прямо в подбородок снизу. Ойкнула Оля, крикнула о помощи женщина от борта. Удар был точен и силён и потряс громилу до основания. Но тридцать килограммов разности по весу удержали его на ногах. Не дожидаясь реакции противника, Лёнька снова сжал своё тело в пружину, развернулся и ударил снова всё в тот же ненавистный подбородок. Мешок костей и пьяного мяса повернуло, будто через его пятки прошла невидимая ось. И он рухнул, с глухим звоном ударившись головой о палубу. На помощь ему бросился второй сталевар, но он был равного с Леонидом веса и, получив удар левой под правую скулу, отлетел к борту.-

– Надо всех, – мелькнуло у Сугробина в мозгу, и он бросился на третьего. Тот повернулся и побежал.

– Лёня, не надо, – взвизгнула Оля. – Она вспомнила ситуацию, когда защитившего её друга осудили, и испугалась, не ухлопал ли её защитник нападавших.

Он вернулся к девушке. Она обняла его и заплакала —

– Сволочи, жить не дают. И убивать их не дают. Убьёшь – не отмоешься.

– Что с этими делать? – спросил боцман, не ожидавший такой развязк

– Плесни на них по ведру забортной воды, очухаются.

– А ты силён, – сказал боцман и послал матроса за ведром с верёвкой.

На шум спустился капитан. Получив по паре вёдер холодной воды на головы, побитые очнулись.

– Ну, тебе, щенок, не жить, – пробормотал угрожающе громила, поддерживаемый двумя дружками. Лёнька махнул рукой.

– Снять их надо, капитан, на первой остановке. Составить акт, вызвать ментов, и сдать.

– А может, тебя надо снять за драку. Устраивают тут концерты, а капитан разбирайся.

– Мы сами сойдём, на первой остановке, раз вопрос так ставиться.

– Желание клиентов для нас закон, – буркнул капитан и ушёл.

Остановка предполагалась через полчаса. Ребята сдали ключи от каюты, поставили на билетах «остановку» и сошли, провожаемые боцманом и проводницей, которая благодарила за концерт и костила на чём свет стоит бандитов. Остановка состояла из одного дебаркадера. Домов посёлка не было видно за высоким берегом. Следующий теплоход на остановку приходил через полтора часа. Леонид зарегистрировал билеты, и они пристроились на лавочке. Олю трясло. Она прилегла, положив голову Леониду на колени. Он прикрыл её курткой и тихо баюкал. Через назначенные полтора часа они сели на подошедший теплоход. Оля сразу же завернулась в одеяло, сказала, что уже спит, и оставила Лёньку размышлять об их судьбе одного.

Лёньку тоже кочевряжило. Получив адреналина сверх всякой нормы, ему не спалось, и он вышел на палубу. То, что он принял быстрое решение сойти и сесть на другой теплоход, было поступком, достойным мужчины. Круто пьяные и, по их мнению, обиженные, начали бы разбираться с обидчиком. А Оля ещё почему-то боялась, как бы он им крупно не навредил. Не за то беспокоилась, что ему достанется, а за них. Было в этом всё непонятно Леониду. Но с ментами у него встреч ещё не было и он не хотел начинать встречи с ними вместе с Олей. Он курил на палубе. Впереди обозначилась пристань и теплоход у причала. Его теплоход причалил к борту стоящего и Леонид увидел, что это их первый теплоход, на борту которого ему пришлось быть очень счастливым и очень драчливым. На пристани менты усаживали в воронок одного за другим троих мужиков. На параллельной палубе проходил знакомый боцман.