1954, март. Вышло постановление ЦК КПСС об освоении целинных и залежных земель.

1955 год. Подготавливая себя к единоличной власти, Хрущёв подковёрными играми принуждает Г.М.Маленкова, самую крупную фигуру того периода, уйти с поста председателя Совета Министров. Г. Маленков назначается на малозначащую должность министра электростанций. С 8 февраля 1955 года премьером назначается Н. А. Булганин, кадровый военный.

И весной 1954 года по велению Никиты Сергеевича, который организовал за это время для себя должность первого секретаря, помчались эшелоны на восток с молодым народом и техникой осваивать под посев пшеницы степные просторы Казахстана и Алтая. А Лёньку и других школьников послали сеять кукурузу квадратно-гнездовым способом в ручную в пригородном совхозе. Что там делали на востоке – было далеко и непонятно. Но, навозившись с кукурузой в весенней грязи, Лёнька не выдержал и на классном собрании заявил, что согласно изучаемым в школе наукам, кукуруза выше воронежских широт по-нормальному не растёт. Его пожурили, но кукуруза и в районе, и в области не только не выросла, но и во многих местах даже не взошла. Но в стране занимал верховные позиции новый вождь – «Наш Никита Сергеевич». А раз вождь велел сеять кукурузу руками школьников, которые отбирали по три – пять кукурузных зёрнышек и укладывали их в ямки, значит так и надо. Вождь не ошибается. Народ обозвал его «кукурузником», но исполнял приказания, так как был приучен подчиняться вождю, хотя ещё не понимал, что место и человек совсем не одно и то же и вождь вождю рознь. И не лез народ «в бутылку», разве что ворчал за выпивкой в кругу семьи или близких знакомых. И Лёнька только к тридцати годам разобрался, что такое целина, когда побывал там два раза. И разобрался так же в том, в какую пропасть кинул Хрущёв сельское хозяйство освоением этой целины.

Жизнь в деревне после разрушительной войны едва теплилась без мужика и вообще без всего. Деревню срочно надо было спасать. Но Хрущёв выдумал освоение новых земель как панацею от всех продовольственных бед. А целинные земли в зоне неуверенного земледелия оказались «чёрной дырой»15, куда посыпались триллионы бюджетных денег и человеческих трудовых ресурсов без какой-либо значимой отдачи. Страна осталась без хлеба, а стационарная традиционная деревня с вековой историей осталась без крестьянина. Деловой мужик покинул брошенную властями землю и ушёл.

А ведь даже половины денег, вложенных в целину до 60-го года хватило бы на оснащению деревни машинно-тракторной техникой, на электрификацию деревни, на постройку по- современному оснащённых ферм по всем направлениям, дорог, цехов для ремонта техники, больниц, школ и жилья. И не ушёл бы мужик. А страна получила бы и мясо, и молоко, и масло. Но этого не произошло. И хотя до девяностого года освоенные целинные земли как-то обрабатывались, сельское хозяйство угасало. А с приходом капитализма оказалось, что на заброшенной российской земле выгоднее ничего не делать, и продовольствие ввозить из-за рубежа. И восемьдесят процентов пахотных земель заросло кустарником. Но это произошло потом.

А Лёнька? Лёнька верил, что всё исправиться руками его поколения и выполнял наказ родителей. Он учился.

По традиции предучебный сбор проводился в школе 30 августа. День был солнечный, тёплый. Когда Леонид Сугробин, молодой человек шестнадцати с половиной лет, десятиклассник, подошёл к школе, площадка перед парадным входом искрилась разноцветьем ярких летних одеяний, ослепительными улыбками на загорелых лицах, звонким смехом неукротимой и непобедимой молодости. За два с половиной месяца летних каникул все подросли, окрепли, а десятиклассники превратились в настоящих взрослых людей. И из мальчишек и девчонок, стали рослыми, сильными юношами и пленительными девушками с загадочным блеском в глазах. Молодые люди были в тщательно отутюженных брюках и до блеска начищенных ботинках. Девушки в туфельках на каблучках и взрослыми причёсками на головках. Все стояли группками по пять – шесть человек, и вели дипломатические беседы, с интересом и некоторой ревностью оглядывая друг друга. Леонид в это лето ни с кем не встречался и не рыбачил. Ему очень были нужны часы и фотоаппарат. В скромном семейном бюджете деньги на эти цели не планировались. И он упросил отца взять его на работу в строительную бригаду. Отец частенько бригадирил в «диких» бригадах, собиравшихся из таких же, как он трудоспособных инвалидов, которым закон не разрешал работать на предприятиях. Обычно эти бригады работали на частника. Но в этом году по плану вождя область полностью охватили кукурузными посадками, а промышленные предприятия обязали создать к концу лета в колхозах хранилища под так называемую «зелёную кукурузную массу», которой предполагалось вдоволь кормить коров и надоить вдоволь молока. Рабочих для такого дела не хватало и власти в это лето «диких» не преследовали. А плотников набирали потому, что в «средних» верхах, очевидно, понимали временность кукурузной кампании и хранилища запроектировали также временные из дерева. Так Леонид сразу после экзаменов оказался в селе в двадцати пяти километрах по прямой линии от города, и пробыл он там два месяца безвыездно. На побывку домой рассчитывать не приходилось. Ни дорог шоссейных, ни транспорта в то время не было. Да и бригада работала без выходных от зари до зари. И только раз в неделю позволяла себе послеобеденную баньку.