Десять минут на техническое чтение. Потом десять минут на свежую «Роман-газету». Ровно столько, чтобы доехать до работы. Краем глаза он подметил, с каким гадливым выражением стоящий рядом парень поглядывает на его седовласую грудь и морщинистую кожу. Не нравится – не смотри. И действительно, не выдержал парень, отвернулся. Да, так всегда и бывает.

А у нас свобода, каждый может ходить в чем угодно. Не голый же.

Добежал до проходной, измерил пульс. Отлично.

На работе все было как всегда, те же подначки дураков-коллег из мужской половины, фальшивые восторги женщин. Как же – не курит, не пьет, здоров как бык, и все такое. Он прикидывал, которую из них можно взять, когда жена освободит его наконец. Получалось – никого. Все глупы, неразвиты, грубы, жутко красятся. Почти у всех лишний вес… Нет, надо приискивать где-то еще. Здесь – только время терять.

Чертил что-то до конца дня, совсем не думая о работе. Прислушивался к своим внутренним ощущениям, все ли в порядке, нет ли где пробоин, незаделанных дыр. Зуб что-то стал побаливать, один из последних. Видимо, придется всерьез подумать о протезе. У него был такой принцип: ничего не запускать. Если выпал зуб, иди вставлять новый. Если заболел желудок – иди лечить, но лучше вообще не доводить до болезни, питаться правильно. Зубы-то у него почти все уж были вставные. Да так и легче, меньше проблем…

Остальное вроде все было в порядке. Организм работал как часы. Дефекация произошла в обычное время, легко и быстро.

Он успел просмотреть несколько рекламных газет с объявлениями похоронных контор, позвонил кое-куда, нашел самую дешевую, поторговался. Да, на все нужны деньги. Что ж, на работе помогут, потом положены какие-то гроши из собеса… в общем, хватит. Без особых проблем. Надо, чтобы тело сразу забрали.

Рабочий день закончился. Градусник за окном показывал минус три. Домой он побежит, это куда приятнее, чем толкаться среди усталых и нервных людей, почти каждый из которых готов по малейшему поводу в драку. Драк он боялся хуже всего на свете, драк и вообще нелепых случайностей, которые могут стоить здоровья и даже жизни. Это было, наверное, единственное, чего он не мог контролировать – и боялся постоянно. Вечером из дому не выходил, предпочитая для всех своих занятий раннее утро, когда хулиганы спят, ложился рано. Да так оно и лучше – здоровее, в полном соответствии с биоритмами…

Час легкого бега, и вот он уже в своем микрорайоне. Последнее усилие, финальный аккорд – без остановки взлетает по лестнице на шестой этаж и долго ходит по длинному коридору, успокаивая дыхание, восстанавливая нормальный сердечный ритм. Рука на запястье, подсчет ударов… Нет, еще немного подождать. Так, вот теперь все в порядке.

Дверь не заперта. Странно. Он ведь запирал, точно помнит.

Анна куда-то ходила? Неужели смогла встать? Вряд ли.

Но точно, вот она, лежит на пороге комнаты грузной тушей, вся отекшая, слоноподобная. Упала. Неужели – все?.. Нет, дышит. Дышит, хотя и еле-еле. Без сознания. Редкие волосы прилипли к щекам, нос торчит какой-то безобразной пористой блямбой, глаз почти не видно.

Перевернул, дотащил до кровати, кое-как поднял, перевалил через край. Тут она застонала, так громко и мучительно, что ему на мгновение стало остро жаль ее, хотя сама она была виновата: за здоровьем не следила. Да и наследственность – ничего не поделаешь…

Открыла глаза, долго не узнавала, потом заплакала.

– Вот… Юрик… ухожу… один остаешься… дурачок ты мой… как без меня будешь?..

– Зачем ты вставала? – сказал он терпеливо. – Лежать надо было. В твоем состоянии нельзя вставать. А ты встала.