Спустя пару дней мы узнали, что он уволился. Его заявление было неожиданностью для начальства: в двадцать восемь лет уже достичь такой должности, перспектива на будущее головокружительная…

Никогда никто из нас даже не заговаривал о той политинформации. И никогда, никому мы о ней не говорили. Но в памяти все живет и поныне. И вопрос, как бы сложилась жизнь этого молодого мужчины, если бы не шутка Шпингалета?

За телом жены художника надо ехать в морг. Никто не дает согласия. Наконец вызвался Шпингалет. Уговорил товарища. Знал, кого уговаривать: тот сто восемьдесят четыре см и вес под центнер. Дали машину, они уехали. Дальше от его товарища знаем все в лицах, за исключением двух десятиминутных пропусков.

Доехали до морга. Оба здесь впервые. Водитель ни при делах, ни на что не подписывался, его дело привезти-увезти. Вышли из машины, узнали в приемном покое, в какой стороне морг, потопали в том направлении. О том, что надо в машине забрать гроб для покойницы, не вспомнили. Впереди здоровяк. Дошли до двери. Открыли, там вторая дверь. Впереди по-прежнему здоровяк. Не успел шагнуть за порог, что-то в приоткрытую дверь увидел и сходу поперек предбанника. Обморок.

Пришел через несколько минут в себя. Встал. Дверь на улицу открыта, в помещение морга закрыта. Вздохнул, взялся за ручку, потянул дверь на себя. То, что он увидел, превзошло все ожидания. У дверей стояла покойница-жена художника в чем мать родила. Мыслительные способности снова отключились, и он снова свалился в глубоком обмороке. На счастье Шпингалета пришли работники морга. Они ко всему привыкшие, но и их психика чуть не сыграла с ними злую шутку. Поперек предбанника лежит мужчина, не то живой, не то мертвый. В дверях стоит покойница, сзади маленький мужичонка крепко держит ее за талию, но перешагнуть через лежащего здоровяка он с ней не может. Забрали у него тело. Самому и его товарищу нашатырь под нос и дышать воздухом на улицу, пока они обряжают покойницу.

Хорошо, что сейчас все, и последние проводы в том числе, устраивают профессионалы. Связь поколений порвана, и мы не знаем простых вещей, как встретить, как проводить.

Мы с мужем в преддверии первомайских праздников решили дня на три слетать во Фрунзе к родственникам. Сказано-сделано. Билеты заказали и к вечеру нас встречали в аэропорту. На следующий день обзорная по городу. Своими ногами. Город красивый, чистый. Побродив по Министерскому парку, вышли на улицы города. И вдруг открытый магазин. Книжный магазин! Заходим. Залы пустые, ни одного человека! Я, как под гипнозом, пошла вдоль полок. Господи, Достоевский, Пушкин, Лермонтов, Чернышевский, Лев Толстой, Блок, Есенин, Дюма, Чехов, Маяковский, Тургенев!.. Мои собственные сорок шесть килограммов как под гипнозом тянут к себе книгу за книгой… Вам этого не понять: сейчас иди в магазин и бери все, что душа пожелает. Тогда покупка книги была праздником. Купить классику было практически невозможно. А я помешана на книгах и с детства мечтала только о собственной библиотеке. Огромной. Включающей в себя все – и античную, и русскую, и зарубежную, и советскую литературу. И наконец-то попала в рай!

Подхожу к кассе. Сгружаю с себя (тележек тогда не было) книги. Счастлива-а-а-я! Поворачиваюсь в сторону мужа, жду одобрения. Так смотреть может только он. Чуть прищурившись, с усмешкой смотрит на мои манипуляции с книгами. Мне даже в голову не пришло удивиться, почему он не помогает. Я книги в это время ровными рядами выкладывала перед кассиром. И вдруг голос. Голос кассира:

– Вы так хорошо знаете киргизский?