– Мало ли что вы скажете. Есть убийца и он сидит. Полиция это выяснила. Что еще надо, я не понимаю, – Сергей нахмурился.

– Вы в этот день с Владом стояли у подъезда. У меня есть точные доказательства, можете не сомневаться.

– Мало ли где я стоял, бухал. Что из этого? – пожал плечами Сергей, фыркнув.

– Кощеев проходил мимо вас.

– Многие проходили…– отвернулся Сергей, прикрыв глаза.

– У вас был с ним конфликт. Вначале, словесный.

– Не было никакого конфликта, поговорили и все, спокойно разошлись – кашлянул Сергей.

– Вы нанесли ему побои, вы били его кулаками. Есть свидетели, – не сдавалась Маевская.

– Нет. Это все чьи-то выдумки, никого я не бил и бить не собирался. Может кому-то что-то показалось. Может у меня привычка так разговаривать, размахивая руками. Со стороны кажется, что драка.

– Есть свидетели.

– Убийца задержан, он виновен. Я вообще не обязан вам ничего говорить. Тоже мне сыщик-любитель на мою голову. Извините, мне надо идти. Меня ждут. А вы лучше уезжайте в свою Москву.

– Последний вопрос, вы пили в этот день? – едва шевеля губами, произнесла Надежда.

– Пил это слишком громко сказано, так, глотнул чуток пивка. Имею право, – пожал плечами Сергей.

– Вы уверены, что все происходило именно так?

– Больше я вам ничего не скажу и перестаньте меня преследовать. Мне это уже реально начинает действовать на нервы, – Сергей достал сигареты, закурил, посмотрев на Маевскую испепеляющим взглядом.

– Вы еще меня благодарить будете, – едва заметно улыбнулась Надежда.

– За что? Избавьте меня от себя, пожалуйста.

– За то, что я вам помогу разобраться с самим собой и выйти из этого болота.

Надежда Владимировна приехала в районную больницу через двадцать минут после того, как она открылась. Маевскую не стали пускать, объяснили, что пациент находится в крайне тяжелом состоянии. Несмотря на то, что ей два раза отказали, она не оставляла попытки добиться встречи с Кощеевым. Надежда больше всего боялась, что Борису станет еще хуже или не дай Бог скончается.

Когда Надежда окончательно убедилась в том, что ее ни при каких условиях не пустят к Борису, она, приложив огромные усилия, встретилась с главврачом. Высокий мужчина с клинообразной бородкой терпеливо пояснил, что Кощеев сейчас в реанимации не просто так, он не в состоянии говорить, в крайне тяжелом состоянии и к нему однозначно не пустят. Нельзя и точка. Маевская выяснила, что ножевых ранений было не семнадцать, а одиннадцать. Договорились, что она приедет через пару дней, когда ему станет лучше. Возможно, потребуется дня три-четыре, ответил врач и добавил – трудно предугадать, всякое может случиться, поэтому обещать я вам ничего не могу.

Надежда смирилась с тем, что сегодня и завтра ей увидеть Кощеева никак не удастся. Села в машину и уехала, подумав о том, что неплохо бы что-то пожевать, ведь она сегодня так и не позавтракала. Маевская, увидев вывеску – кафе «Инжир», завернула на стоянку. Выбрав столик у окна, она бросила сумку на диван, уселась, откинувшись на спинку.

Позвала официанта.

В этот момент позвонил телефон:

– Ты можешь срочно приехать?

– Нет, Алексей, пока не могу. Какая необходимость? Что еще у тебя там стряслось?

– Мне подобрали по моей заявке машину. Со скидками, в хорошей комплектации, хотелось бы, чтобы ты посмотрела этот необычный автомобиль. Такой красавец! Просто не передать словами, на фото это совсем не то, надо видеть. Сможешь приехать на денек? – голос у Алексея был веселым.

– Бери любую, хоть Запорожец, все равно ты ездишь редко. Какая разница, что будет стоять в гараже. Хоть Мазератти, хоть Москвич. Возьми, если нравится, в перерывах между картинами будешь ходить тряпкой пыль протирать, – перебила его Надежда.