«Ну что же», - думал Истомин, - «не самый худший из вариантов», - искоса посмотрел на улыбающуюся даму, - «тем более что, как я понял, разговор коснется моего будущего».

В роскошн6ом номере люкс все было подготовлено для интимного свидания.

Истомин искривил рот в усмешке. Судя по всему, Прима даже не сомневалась в его согласии проследовать за нею. Ничего не изменилось! Каждая обладающая властью тётка была уверена, что он ей не откажет.

«Да что же со мной не так?!» - вознегодовал Сергей, глядя на столик с запотевшей бутылкой шампанского в серебряном ведерке и графин с коньяком. – «Почему вы, старые шлюхи, так уверены в своей власти надо мной?! И не думаете, что недолгий брак с Мстёй не прошел бесследно».

Не снимая верхней одежды, подошел к столику. Ловким движением, которому мог бы позавидовать профессиональный официант, свинтил мюзле с шампанского. Встряхнул бутылку, добившись того, что пробка с грохотом ударила в потолок, разлил напиток, от которого в бутылке осталось не больше половины, по фужерам. Протянул один вытаращившей глаза от удивления его прытью Приме:

- Выпьем для начала?

- Почему бы и нет? – женщина взяла фужер за мокрую ножку. – Ты бы разделся. Вся куртка мокрая.

- Высохнет, - ухмыльнулся Сергей и выпил шампанское быстрыми глотками.

Но куртку снял, бросил на ковер и вальяжно развалился в кресле:

- Еще шампанского? – насмешливо смотрел на растерявшуюся Приму. – Или по коньячку? Ты что предпочитаешь?

- До того или после того? – решила взять власть в свои руки дама.

- Вместо того, - улыбка змеилась по губам Истомина. – Или перед тем. Перед разговором, от которого зависит, будет ли в принципе то, ради чего ты разорилась на номера.

- А ты изменился, - пробормотала Прима. – Повзрослел.

- Помудрел, - поправил Сергей. – Я тебя слушаю, - разлил во все те же фужеры коньяк, не утруждаясь сменой посуды.

- Как ты сам, думаю, понимаешь, - балерина удобно угнездилась в кресле напротив Истомина, - танцевать мне осталось от силы лет пять.

- Три, - прервал планы на будущее Сергей.

- Не перебивай, - нахмурилась женщина, - и не хами! – помолчав несколько секунд, продолжила:

- Без тебя знаю, что дышит мне в спину пара бездарей, которым самое место в кордебалете! И допустить что одна из них займет моё место - не могу! Да и не хочу, если честно. Кто станет Примой после меня, во многом будет зависеть от ведущего танцовщика. И ты это знаешь, - Истомин кивнул и снова наполнил бокал. – А потому начнем мы с тобой, Сереженька, - подняла свой бокал, предлагая чокнуться, - с введения тебя на ведущие роли и возведения на вершину балетного Олимпа! Этот старый криворукий мудень, которому доверил партию Солора наш педик-хореограф, того и гляди шмякнет меня о сцену, - балерина брезгливо передернула плечами, - давно пора его заменить. Возражений не будет. Я уже переговорила с главным, который за что-то разобиделся на любовничка. За пять! – сделала ударение на числительном. – Лет, ты станешь танцевать все ведущие партии в спектаклях! И какая из коров окажется твоей партнершей – выбирать тебе.

- И платой за продвижение будет секс со мной, - Сергей горько усмехнулся.

- И это, - кивнула Прима. – Но не скрою, что танцевать с тобой мне тоже будет приятно, - повторила с точностью слова, однажды услышанные от другой примы другого театра: - Есть в тебе что-то притягательное. Какая-то маскулинность, противиться которой не могут многие женщины.

Истомин посмотрел на часы.

Все, что было нужно сказать и услышать, сказано и услышано.

- Раздевайся, - произнес будничным голосом, - час ночи, а у нас еще полно дел.