Мы с ним дошли до парковки, где стояла его черная машина, джип неизвестной мне марки, с тонированными стеклами. В другой ситуации я бы просто сбежала подальше от этого типа. Но сейчас даже такой странноватый вид машины меня не испугал, и я сразу же села в нее.

Дорога до места, где он жил, заняла полчаса. Я даже слегка задремала. Въехав во внутренний двор, он остановился и разбудил меня, скомандовав:

– Вставай, приехали!

Многоэтажный дом, стоящий во дворе, выглядел весьма респектабельно и современно, в отличие от того, где я жила.

«Странный он какой-то… – подумала я. – Пустил к себе жить совершенно незнакомую девчонку. А поначалу строил из себя крутого. И с чего это он вдруг пожалел меня? Что-то тут не так…»

Пока мы ехали с ним на лифте, я старалась смотреть под ноги, чтобы не встречаться взглядом с этим странным типом.

Он открыл железную дверь, от которой у меня пробежали мурашки по коже.

– Ну, чего встала? Проходи, пока я не передумал, – с ноткой усмешки произнес он.

Грубо толкнув меня внутрь, он захлопнул дверь и почему-то не стал зажигать свет, хотя уже давно сгущались сумерки.

– Как вас зовут? – промямлила я, отметив про себя, каким неожиданно писклявым стал мой голос.

– Рома. И хватит уже мне выкать! Бесит до жути!

Он меня провел в одну из комнат, объяснив, где я могу достать постельное белье и принадлежности для ванны. Поблагодарив Романа, я направилась в душ. Помылась, а затем вернулась в комнату, чтобы наконец-то лечь на кровать.

День был долгий и тяжелый, поэтому я даже не заметила, как провалилась в глубокий сон.

Открыв глаза, я едва смогла разглядеть на часах время – в комнате было сумрачно. Показывало восемь утра. Обычно я всегда просыпалась в шесть часов и кормила своего кота. Но его больше нет со мной. И мне теперь надо привыкать к пустоте, что окружала меня без Монти.

Включив настольную лампу на тумбочке возле кровати, я встала, оделась и посмотрела по сторонам: комната была гораздо больше моей прежней. Напротив кровати величаво стоял большой зеркальный шкаф пугающего темного цвета. Возле окна располагался прямоугольный письменный стол со стулом.

Но больше всего мое внимание привлекли серые обои с черными завитками, придающие комнате какой-то завораживающий мрак. Ее внешний вид завершали плотные темно-серые шторы на окнах, препятствующие проникновению солнечного света. Я их раздвинула: на улице было по-осеннему пасмурно. В окне виднелся внутренний дворик с высокими деревьями.

Умывшись, я прошла на кухню. Там царила небывалая чистота: сверкал начищенный пол, ни пылинки, ни крошки, ни соринки. Все убрано по своим местам. «Редкостный зануда этот Роман», – отметила я про себя. Никакой еды мне не попалось на глаза. У меня даже возникло ощущение, что здесь не едят. Горячий чай меня бы сейчас непременно взбодрил, но и его нигде не было видно. Порывшись на полках, я нашла только банку кофе. Значит, чай тут не пьют. Ни круп, ни макарон я не нашла. На дальней полке валялась буханка черного хлеба. Из сладостей – ничего, кроме нескольких плиток горького шоколада. Потом я залезла в холодильник в надежде, что хоть там что-то есть. Холодильник оказался полупустым, но на полке стоял лоток с куриными яйцами. «Ну вот, хоть яичницу можно сделать…» – подумала я. Также там лежал кусок непонятной колбасы, к которому я даже побоялась прикасаться.

Только сейчас я поняла, какое это счастье, когда никто не капает на мозги, не давит на тебя, а кругом уютная тишина и только не хватает его… моего любимого кота.

Прошел целый час. Я уже позавтракала и теперь смотрела в окно на людей, идущих куда-то. Все они составляли одну большую унылую серую массу. И я знала, что когда выйду, то тоже сольюсь с этой массой и ничем не буду от них отличаться. Я – такая же, как они, а они – такие же, как я. И я ничем не лучше и не хуже их. Вот я сижу здесь и смотрю на то, как течет жизнь, опускаясь незаметно песком на дно. Надо жить здесь и сейчас. Жизнь ведь одна и другой такой больше не будет. Хватит смотреть на пешеходов, надо встать и начать что-то делать.