– За мной никто не шел. Вы же знаете, как я отношусь к вам. Я ни за что не посмел раскрыть ваше место пребывания.

– Ну не обижайтесь мой дорогой.

– Нет, лама Ли. Я в ней уверен, – твердым голосом произнес Цынь.

– И все же при всем уважении прошу извинить меня, но я не могу принять ее, тем более в это тяжелое время.

– Что вы подразумеваете «в это тяжелое время»? Вы чувствуете опасность? Или ждете, кого-то почтенного?

– Вы правы и в том и в другом. Более я не могу ничего вам сказать.

– В таком случае я должен передать вам ее слова.

– Какие слова?

– Она предупреждала меня, что если вы откажитесь принять ее, я должен передать вам ее слова. «Скорость в три раза быстрее гепарда, взгляд в три раза острее орла, водная рыба, сошедшая со дна».

Вдруг, лама Ли ощутил сильный, насквозь пронизывающий толчок. Перед его взором появилась молодая девушка, она пристально на него смотрела. Затем, он снова ощутил толчок, но уже изнутри тела. Это было такое ощущение, как будто сила взгляда проникала сквозь глаза внутрь тела. Сердце отозвалось мягкими, беззвучными ударами.

– Что? Что вы говорите? – робким голосом спросил лама Ли.

– Я говорю…

– Не надо, я знаю, что вы говорите. Немедленно идем к вам.

– Но ночь на дворе. Мы будем у меня не раньше, чем на двенадцатый день.

– Тем лучше, мы будем идти всю ночь, чтобы быть у вас на одиннадцатый день.

– Вы сами пойдёте ко мне? – удивленно спросил Цынь.

– Да, только закрою свое лицо, чтобы никто не догадался, что это я.

Тревога совсем подкралась к сердцу Цыня, чтобы лама Ли, сам, ночью, мчался на встречу с девушкой, значит она действительно «миссия».

– Вперед, что вы стоите?

– Но я устал. Я почти без остановок шел к вам двенадцать дней.

– Вы полны сил и энергии. Тем более вы уже целый час отдыхаете. Нет времени на разговоры. Вперед. Я возьму с собой десять выносливых учеников, на всякий случай.

– Да уж, теперь конечно никто не догадается, кто скрывает свое лицо, – с иронией сказал Цынь.

– Ничего, я их переодену в нищих.

Автоний ходил от одного поселения к другому, но никто не хотел говорить ему где находится школа ламы Ли. Он решил выучить тибетский язык.

– Странно, почему тот мальчик сказал, что он должен вспомнить тибетский язык, я ведь его никогда не знал, – рассуждал Автоний.

Автоний решил прислушаться к совету. Он начал с детей и стал разговаривать с ними. Детям было интересно с ним общаться, он для них был как маленькая глупая обезьянка. Но в течение дня, он выучил язык, скорее даже вспомнил его. Язык был очень схож с оргометянским. Он стал расспрашивать у детей, знают ли они ламу Ли? Дети все кивали и смеялись.

–А где он?

Они показали ему на дальнюю гору и сказали, что школа за ней. Он ведь стал им уже другом. Дети так доверчивы. Он всех поблагодарил по-взрослому и отправился в путь.

Целый день и ночь он пробирался по горам. Одежда превратилась в оборванные лоскутки. Нормальный человек преодолел бы это расстояние за месяц, но Автоний – уникален. Он не ел, не спал, он мчался к своей цели, ноги сами несли его вперед. На двенадцатый день он достиг монастыря.

Когда лес уступил место голым каменистым скалам, сквозь сумерки виделось некое подобие лестницы, которая вела к стенам монастыря. Монастырь был из обтесанных каменных глыб, помещения были вырублены прямо в скалах, темные окна выделялись над отвесными скальными обрывами. Тропа поднималась вверх очень круто, наконец, когда над долиной начали сгущаться сиреневые сумерки, Автоний подобрался к монастырской стене и начал барабанить в низенькую дощатую дверь. Этот монастырь как будто затерялся в неприступных диких горах Тибета. Больше напоминая причудливый вымысел, чем реальность этого мира. Как только дверь открылась, он ворвался в обитель монахов и стал звать ламу Ли. Встретивший монах был чрезмерно удивлен, увидев Автония. Каждый монах знал, что без проводника найти их монастырь невозможно. Автоний был один, без проводника. Монах почувствовал странную энергию, излучающуюся от него, поэтому даже испугался мешать ему.