– «Что же это получается? – удивился я, заинтересованный немного другим аспектом Сказки. – Чтобы одержать победу в нашем мире над злом и тьмой, нужно выиграть битву в том? Что, все битвы сначала осуществляются на „небесах“, а в нашем мире они просто материализуются, как уже происшедшие? Вот это да! Ну и вывод! Сначала всё происходит в том мире, а уже затем оно материализуется в нашем? Что, без сознательных медитаций и сновидений нам никак не победить? Так, что ли, или не так? Но если Иван-царевич, который есть в каждом из нас, в том мире уже победил Кощея Бессмертного или победит его, как это описывает Сказка, тогда и наша победа предопределена им? Что-то я разволновался от таких откровений!»

Очумевший от такого вывода, я стал просто вгрызаться в символы этой Сказки. Мне нужно было пройтись по ней, по каждому её слову, чтобы расшифровать все её символы и ничего не упустить, чтобы даже мельчайшая капля её сакрального знания от меня не ускользнула. Тот сказочный мир, который представляется в символах через описание пути Ивана-царевича по освобождению Василисы Премудрой, должен помочь мне узнать нечто новое, которое пока держится в тайне. Может быть, добрый молодец лучше поможет мне понять то, куда уходят усопшие люди?

Далее идя по тексту Сказки, я дотошно расшифровывал её символы:

«…Идёт чистым полем, попадается ему медведь. «Дай, – говорит, – убью зверя!» А медведь провещал ему: «Не бей меня, Иван-царевич! Когда-нибудь пригожусь тебе».

Идёт он дальше, глядь, – а над ним летит селезень; царевич прицелился из лука, хотел было застрелить птицу, как вдруг провещала она человечьим голосом: «Не бей меня, Иван-царевич! Я тебе сама пригожусь». Он пожалел и пошёл дальше.

Бежит косой заяц; царевич опять за ружьём, стал целиться, а заяц провещал ему человечьим голосом: «Не бей меня, Иван-царевич! Я тебе сам пригожусь» Иван-царевич пожалел и пошёл дальше – к синему морю, видит – на песке лежит, издыхает щука-рыба. «Ах, Иван-царевич, – провещала щука, – сжалься надо мною, пусти меня в море». Он бросил её в море и пошёл берегом.

…Указала яга, в каком месте растёт этот дуб; Иван-царевич пришёл туда и не знает, что ему делать, как сундук достать?

Вдруг откуда не взялся – прибежал медведь и выворотил дерево с корнем; сундук упал и разбился вдребезги…

…выбежал из сундука заяц и во всю прыть наутёк пустился; глядь – а за ним уж другой заяц гонится, нагнал, ухватил и в клочки разорвал. Вылетела из зайца утка и поднялась высоко, высоко; летит, а за ней селезень бросился, как ударит её – утка тотчас яйцо выронила, и упало то яйцо в море.

Иван-царевич, видя беду неминучую, залился слезами; вдруг подплывает к берегу щука и держит в зубах яйцо; он взял то яйцо, разбил, достал иглу и отломил кончик: сколько ни бился Кощей, сколько ни метался во все стороны, а пришлось ему помереть!»

Даже не успев начать расшифровывать символы Сказки, меня тут же осенило: я решил полностью переложить это сказочное описание «тридевятого царства», то есть мира Мёртвых, на мир Живых. Мне подумалось, что они не должны сильно отличаться между собой. Там те же звери, то же дерево, да и сундуки существуют в нашем мире, даже ведьмы и колдуны есть похлеще «бабы-яги». Всё то же самое. Яйцо? А разве их у нас нет?

Я специально показал через эту часть Сказки, что мир Мёртвых мало чем отличается от нашего мира. В нём, единственное, – слишком много мистики и символизма. Но и наш мир Живых полон ими, если рассматривать всё то, что происходит с нами в настоящем, как символы. Оно же так и есть. Мы же принимаем все события своего настоящего как реальность, не обращая внимания на то, на что они нам указывают как символы. В этом наша беда. Например, пришло страдание, и мы стойко его преодолеваем, ничего не меняя ни в себе, ни в жизни. А нам бы рассмотреть его символы, которые предшествовали ему, чтобы осмыслить их подсказку и исправить себя. Тогда нового страдания подобного рода мы уже бы больше не получили. Но люди любят страдать и ничего не хотят менять в себе.