– Я знаю только то, что видел своими глазами, – ответил отец. – Ты разве сомневаешься в моем слове, Джей-Ти?

– Нет, этого я не говорю. Я говорю только о том, что больше не могу ничего сделать, пока мы не установим личность самой жертвы. Мне нужно его имя, Том, имя. Мне нужно его описание, его лицо. Без опознания я не знаю даже, с чего мне следует начать расследование…

– А убийца, между тем, преспокойно разгуливает среди таких же людей, как мы с тобой, и совсем не боится того, что когда-нибудь будет пойман. Так прикажешь тебя понимать?

– Угу, – утвердительно крякнул шериф. – В итоге получается именно такой расклад…

Конечно, шериф Эмори обещал, что продолжит работу над этим делом, что обзвонит все полицейские управления штата, чтобы получить от них информацию о пропавших людях. Рано или поздно, сказал он, кто-нибудь заявит именно о том мужчине, который утонул в озере вместе с машиной. Когда шериф ушел, отец вышел наружу, чтобы посидеть наедине со своими мыслями на передней веранде с выключенным светом, и сидел там один до того момента, пока мама не велела мне готовиться ко сну.

Была уже ночь, когда в темноте меня разбудил крик отца.

Я сел на кровати, нервы были взвинчены. Я смог расслышать, как за стеной моя мать обращалась к отцу:

– Все в порядке, – успокаивала она его. – Это был плохой сон, всего лишь плохой сон, теперь все в порядке…

Отец успокаивался довольно долгое время. Я слышал, как в ванной зашумела вода. Потом раздался скрип пружин на их кровати.

– Ты хочешь рассказать мне об этом? – спросила мама.

– Нет, о, Господи, нет…

– Это был всего лишь дурной сон…

– Это для меня без разницы. Оно было достаточно реальным.

– Ты сможешь опять заснуть?

Он вздохнул. Я смог представить его там, в темной спальне, его руки, прижатые к лицу.

– Не знаю, – ответил он.

– Дай-ка потру тебе спину…

Пружины заскрипели вновь, когда их тела шевельнулись.

– Ты что-то весь напряженный, – заметила мама. – И выше к шее то же самое…

– Тут чертовски болит. Прямо здесь, где твой большой палец.

– Это растяжение. Ты наверняка потянул мышцу.

Молчание. Мои шея и плечи тоже словно бы успокаивались и чувствовали себя уютно под нежными руками матери. Каждый раз, когда в комнате родителей кто-то начинал двигаться на кровати, ее пружины снова начинали скрипеть. Потом снова раздался голос отца:

– У меня сегодня был очередной кошмар о том мужчине в машине…

– Я так и подумала…

– Я смотрел на него в той машине, на его лицо, изуродованное до неузнаваемости, и на его шею, перетянутую струной. Я видел наручники на его запястьях и татуировку на плече. Машина погружалась вниз, вниз, а потом… потом его глаза открылись…

Я вздрогнул. Я сумел представить себе все это, а голос отца стал почти прерывистым от нехватки воздуха.

– Он посмотрел на меня. Прямо на меня… Вода заливалась внутрь его глаз. Он открыл рот, и его язык оказался таким же черным, как голова змеи, а потом он сказал: «Идем со мной…»

– Не думай об этом, – прервала его мама. – Просто закрой глаза и попытайся расслабиться и отдохнуть.

– Я не могу расслабиться, я не могу отдыхать, – я мысленно нарисовал себе тело отца, который лежал знаком вопроса на кровати, в то время как мама массировала ему сведенные мышцы спины. – Это просто кошмарный сон, – продолжал он. – Мужчина из автомобиля протянул руку и схватил меня за запястье. Ногти у него оказались синими. Его пальцы впились в мою кожу, и он сказал: «Идем со мной, вниз, в темноту». Машина… Машина начала погружаться быстрее и быстрее, и я попытался освободиться, но он не захотел меня отпустить и опять сказал: «Идем со мной, идем со мной, вниз, в темноту… «А потом озеро сомкнулось над моей головой, и я не смог выбраться из него и открыл рот, чтобы закричать, но в него стала литься вода. О Боже, Ребекка. О, Боже мой.